Арабелла

Арабелле, во всяком случае, была дарована одна радость: хотя одни гости приехали рано, чтобы еще успеть посетить какой-нибудь другой прием, другие прибыли уже после двух, отодвинув бал у леди Бридлингтон на третье место в своем списке вечерних развлечений, так что бал выглядел хаотичным из-за постоянных приездов и отъездов, и на Парк-стрит в течение нескольких часов только и раздавалось: «Карету его светлости!» или «Портшез ее милости!» и разгоряченные полицейские ругались с посыльными, а извозчики с носильщиками, — Бертрам пунктуально прибыл в десять часов и благородно остался до конца.

Он рискнул заказать вечерний костюм у услужливого мистера Суиндона, правильно определив, что его простое платье, привезенное из Хайтрема, не соответствует случаю. Мистер Суиндон выполнил работу очень хорошо, и когда Арабелла увидела, как он поднимается по лестнице между двумя берегами из цветов, которые ей удалось весь вечер поддерживать в свежем состоянии, велев слугам брызгать на них водой, ее сердце всколыхнулось от гордости при виде его. Темно-синий фрак прекрасно сидел на его широких плечах; на атласных бриджах не было ни морщинки, и ни у кого не было такого безупречного жилета или чулок. Его темные волнистые волосы были эффектно зачесаны по моде, красивое лицо с орлиным носом вызывало интерес своей бледностью, происходившей из-за нервозности, естественной у молодого человека, явившегося на первый в своей жизни великосветский прием; он выглядел почти таким же изысканным, как и сам Несравненный. Арабелла, быстро схватив его за руку, бросила на него такой обожающий взгляд, что он не мог удержаться от улыбки; в этот момент он был настолько привлекателен, что одна из вновь прибывших дам тут же спросила у своего спутника, кто этот красивый юноша.

Ободренный своими интенсивными занятиями у французского учителя танцев, которого он посещал в последнее время, Бертрам пригласил свою сестру на первый вальс, и, так как он отличался грациозностью движений, которую придали ему занятия спортом в Хэрроу, он выполнял танцевальные па с такой точностью и совершенным контролем, так свободно, что Арабелла воскликнула:

— О Бертрам, как ты элегантно танцуешь! Прошу, давай станцуем вместе в кадрили!

Однако он не чувствовал себя способным на это. Правда, он смог научиться более простым движениям, но сомневался в том, что сможет исполнить все эти па, ничего не перепутав. Когда Арабелла внимательно посмотрела в его лицо, ей пришло в голову, что он выглядит немного уставшим. Она заботливо спросила его, хорошо ли он себя чувствует, и он уверил ее, что никогда в жизни не чувствовал себя лучше, весьма похвально отказавшись доверить ей сообщение, что развлечения, которым он предавался, проделали столь значительную брешь в его финансах, что он провел несколько бессонных ночей, размышляя, как ему выйти из этих затруднений. Так как она не видела его после того тайного свидания в Мэлл однажды утром, где сиделки выгуливали своих подопечных и покупали им парное молоко от коров, которые паслись здесь же и придавали всей этой сцене сельский колорит, она почувствовала какую-то тревогу. У него теперь был вид молодого повесы, и это нисколько не рассеяло ее страхов, и она довольно несправедливо обвинила мистера Сканторпа в том, что тот направил Бертрама по стезе, которую наверняка не одобрил бы ее папа. У нее сформировалось не слишком благоприятное мнение о мистере Сканторпе и с похвальным намерением познакомить своего брата с кем-нибудь получше, она представила его одному из своих наиболее бескорыстных поклонников — молодому лорду Айвенго, наследнику богатого графства, известному большей части Лондона как Айвенго Толстячок; это выразительное прозвище он заработал благодаря своему круглому добродушному лицу. Этот молодой жизнерадостный дворянин еще не сделал предложения Арабелле, но составлял вместе с другими ее свиту и был одним из ее любимчиков, так как отличался непосредственностью и необыкновенным дружелюбием. Она представила ему Бертрама с лучшими намерениями, но если бы она знала, что отец обаятельного Толстячка воспитывал своего сына в соответствии с принципами, изложенными покойным отцом мистера Фокса, она, возможно, воздержалась бы от этого. Несмотря на то, что граф Челгроув всячески показывал, что не одобряет максимы лорда Холланда, на самом деле он придерживался их в самой большой степени и откровенно поощрял своего наследника во всех экстравагантных забавах, приходивших в его голову: он платил его карточные долги так же весело и просто, как платил по счетам, льющимся потоком от портного, каретника, шляпника и целого ряда других ремесленников, выполняющих заказы Толстячка.

Молодые люди сразу же понравились друг другу. Лорд Айвенго был на несколько лет старше Бертрама, но его разум был так же моложав, как и внешность, в то время как орлиный профиль и интеллектуальное превосходство Бертрама несколько взрослили его. Они сразу нашли много общего, и, побеседовав всего несколько минут, договорились пойти вместе на предстоящие скачки.