Арабы у границ Византии и Ирана в IV-VI веках

Но присутствовавший здесь же другой род вступил с ними в спор, утверждая, что тот филарх не стоит благословения, так как это несправедливый человек. Зато их собственный филарх был безусловно достоин благословения. Кирскому епископу пришлось употребить большие усилия и уговорить не спорить, не нападать друг на друга арабов, утверждая, что Симеон может дать благословение и тому и другому филарху. По просьбе другого араба, филарха, Симеон исцелил человека, который был разбит параличом около Каллиника (Ракки), известной крепости, и был привезен этим филархом к Симеону. Тот же Феодорит упоминает о другом арабе, известном ??? '?????????? ??? ??????, который нарушил данный им христианский обет и просил помощи у святого.18 Одна из арабских цариц, ? ?? ??? '?????????? ?????????, просила благословения Симеона и привезла своего младенца, чтобы он и его благословил.19 Эти рассказы имеются и в житии Симеона, составленном Антонием.

Не риторическим оборотом, а отражающими в известной мере действительное положение вещей являются поэтому строки жития Симеона у сирийцев: "Сколько дальних арабов, которые не знали, что такое хлеб, но пищей которых было мясо животных, когда приходили и видели святого, принимали учение и становились христианами, отрекались от идолов своих отцов и служили богу. Сколько варваров: армян, уртайев, язычников и людей всяких языков приходило постоянно изо дня в день, одни за другими [часть за частью] принимали крещение и веровали в бога живого. Арабам же, нет числа им, их царям и знатным, которые приняли так крещение, уверовали в бога, исповедовали Христа и по слову блаженного церкви устраивали в своих палатках".20 Таким образом, из числа обращенных биограф Симеона особо выделяет именно арабов, при этом тех из них, которых он называет "дальними", кочевавшими не у самых границ Византии, а "далеко". Это бедуины, не знавшие употребления хлеба, не связанные, следовательно, с оседлым населением и как кочевники довольствовавшиеся употреблением мяса. После обращения в христианство они устраивали церкви в палатках, т. е. их кочевой образ жизни оставался в значительней мере без изменений.

Когда Симеон скончался в 473 г., то его тело было торжественно перевезено епископом Мартирием Антиохийским и шестью другими епископами в Антиохию. Арабы, узнав о смерти святого, в свою очередь собрались снаряженные, со своими верблюдами, желая захватить его тело, причем их было огромное количество.21 Вокруг Симеона собираются целые толпы арабов, они приходят всем родом, переходят в христианство, принимают крещение, обращаются с просьбами к Столпнику. Все это свидетельствует о тесном общении, о влиянии христианства на массы арабов, о диффузии между сиро-греческим и арабо-язычным миром. В этом общении и в обращении арабов в христианство наиболее значительную роль играли сирийцы, которым был близок язык арабов. Возможно, что более всего был распространен своеобразный диалект, смешение, разговорный язык, включавший сирийские и арабские слова.22 Очень характерно, что в молодости Симеон встретился в монастыре Евзебоны с Марой, епископом Габулы, по имени и по своему языку сирийцем, с которым он и его брат Шамша имели беседы; надо думать, велись они на сирийском языке.23 Арабы испытывали влияние именно сирийского христианства, им наиболее близкого.

О Наамане и арабских племенах имеются, таким образом, как арабская традиция, так и сведения из греческих и сирийских источников, причем можно найти хоть и отдаленные данные, но связывающие эти традиции между собою.

Но в арабской и, особенно, в персидской традиции произошло смешение сведений о Наамане и его сыне Мундаре (I), который оказал поддержку Бахраму. Эти сведения у некоторых арабских и персидских авторов так и сохраняются параллельно и об отце, и о сыне.24 Ив дальнейшем часть источников утверждает, что войска, посланные в поддержку Бахрама, возглавлялись не Мундаром, а его сыном Нааманом. Восстановить последовательность этих событий возможно лишь с относительной вероятностью.25

Тесная связь между Хиртой и персидским царевичем, воспитанным лахмидами, сохранилась в дальнейшем и сыграла значительную роль в его судьбе. Некоторое время Бахрам уже в возрасте юноши провел в Иране. Но Ездгерд возложил на него неприятные обязанности. Оставив в стороне случайные подробности, следует предположить, что Бахрам не поладил с отцом. Ездгерд был недоволен сыном, и возможно, что его возвращение в Хирту следует рассматривать как некий вид ссылки,26 но ссылки, которую и сам Бахрам предпочел жизни в Иране. Во всяком случае, он использовал влияние византийского посла, которого просил походатайствовать за него перед отцом, чтобы ему было разрешено вернуться в Хирту. Примеры такого рода обращения к послам с просьбой о поддержке со стороны родственников шаха встречаются на протяжении истории сасанидского Ирана не раз.