Аравия. Прошлое и настоящее

Несмотря на значительные трудности, К.Хакимову, благодаря его личным связям при дворе короля Абдель Азиза, удалось все же исправить сложившуюся ситуацию. Он смог убедить короля в необходимости действий, демонстрирующих его позитивный настрой в отношении Москвы, и, таким образом, не допустить осложнений в двусторонних отношениях с Советским Союзом, которые могли бы появиться в связи с экономическим бойкотом советских товаров. Первого августа 1928 г. К.Хакимов сообщил в Москву, что Юсуф Ясин, советник короля, заявил ему, что действия наместника Абдель Азиза в Хиджазе и министра иностранных дел в связи с бойкотом советских товаров (сам король находился в то время в Неджде) «были найдены Абдель Азизом вредными». Король, продолжал Ю.Ясин, «конечно же, воздержится от открытого осуждения этих действий». Но в частном порядке он, Ю.Ясин, может, дескать, заверить К.Хакимова в том, что действия эти королем решительно осуждаются (100).

Следует сказать, что восприятие Москвой различного рода заявлений и высказываний представителей хиджазского правительства, имевших зачастую сугубо дипломатический характер, было завышенным. И одним из негативных следствий этого являлась переоценка большевиками своих реальных возможностей в Хиджазе. Иллюстрацией тому — письмо, направленное К.Хакимову заместителем наркоминдела Л.Караханом, в котором говорилось о том, что «на развитии торговли СССР с Хиджазом» Москва и собирается, дескать, строить планы «своего политического и экономического внедрения в страны района Красного моря» (101).

29 сентября 1929 г. в Джидду на смену отозванному оттуда К. Хакимову (в связи с назначением его представителем Ближне-востгосторга СССР в Йеменском Королевстве) прибыл новый генеральный консул СССР Назир Тюрянкулович Тюрянкулов[67]

. Направляя К.Хакимова в Йемен, Москва рассчитывала на то, что он сможет не только укрепить позиции СССР в Йемене, но и содействовать урегулированию отношений между йеменским имамом Яхьей и королем Саудом, и тем самым стимулировать «политическую заинтересованность» Абдель Азиза в СССР.

Осенью 1928 г. король Абдель Азиз издал распоряжение о проведении (до конца октября 1928 г.) обязательной регистрации всех действовавших на его территории торговых фирм. На соответствующую просьбу Ближневостгосторга СССР был получен отказ. Фуад Хамза[68]

, отвечавший в администрации короля за поддержание контактов с европейскими дипломатическими миссиями, заявил Н. Тюрянкулову, что «хиджазское правительство нашло в настоящее время нежелательным разрешить означенному обществу вести свою работу в Хиджазе» (102). В беседе с советским представителем он высказывался в том плане, что советская торговля, направленная, дескать, против Англии, «наносит ущерб интересам местного населения, осложняет внутреннее и внешнее положение страны». Хиджазскому правительству, говорил он, «не известны те политические и материальные эквиваленты, которые могут быть даны правительством СССР в обмен на право торговли в Хиджазе. Поэтому хиджазское правительство предлагает советскому правительству подумать о подписании всеобъемлющего политического договора, которым были бы ограждены интересы Хиджаза. До заключения же такого договора хиджазское правительство просит советское правительство приостановить работу своих торговых организаций. В противном случае, — продолжал он, — хиджазское правительство в целях защиты интересов своих граждан вынуждено будет облагать советские товары более высокими пошлинами, чем практикуются обычно» (103).

Вскоре стали известны и мотивы подобного рода заявлений. Выяснилось, сообщал в Москву 10 февраля 1929 г. советский представитель в Хиджазе, что «крупные купцы дали Сауду заем на сто тысяч фунтов стерлингов, за что получили от него обязательство не допускать в страну советские товары». По словам Н.Тюрянкулова, Ф. Хамза был тесно «связан с враждебно настроенными в отношении СССР кругами и стремился к обострению отношений Абдель Азиза Аль Сауда с Советским Союзом». Узнав о намерении совпреда посетить наместника короля Хиджаза (принца Фейсала, сына короля), Ф.Хамза заявил по этому поводу решительный протест, «толкуя это как обход министра иностранных дел», обязанности которого он временно в то время исполнял.

В советско-хиджазских отношениях ясно обозначилась угроза их обострения. Первого марта 1929 г. советский представитель в Джидде телеграфировал в Москву, что все действия короля говорят о том, что в «создавшейся обстановке он рассматривает расширение отношений с СССР как элемент в его внешней политике совершенно нежелательный», более того, как «фактор ухудшающий и обостряющий» его отношения с Англией (104).