Арехин в Арктике

Ползти пятясь, да ещё в гору, было нелегко. Ничего, главное — не паниковать. По счастью, ход был широк. На медведя. На большого белого медведя. Белый медведь бурым не чета. Бывает, что и в тонну вымахивает. В тонну, пожалуй, в этот лаз не протиснется, а вот пудов в двадцать пять, в тридцать — очень может быть. Ну, а он на медведя не похож. Размеры не те. Таких, как он, здесь двое разминутся. Если одеждой не сцепятся.

Как напророчествовал: ногами уперся в кого-то. Нет, не в медведя. В Горностаева.

— Вы куда ползете? — спросил лжепрофессор.

— Назад.

— Назад нельзя, — убежденно сказал Горностаев.

— Можно, можно. Видите, ползу, и ничего страшного не случается.

— Ещё случится, — пообещал Горностаев. — Давайте, ползите вперёд.

— Сами ползите, если охота. Но только сначала дайте мне вылезти отсюда.

— А если не дам?

— Тогда застрянем оба.

— А если я буду стрелять?

— И подавно застрянем.

— Ничего, тут уклон, как-нибудь вытолкну вас.

— Может, да, а может и нет.

— Это почему?

— Больно позиция у вас неудобная — стрелять. С первого выстрела убить трудно. А я начну отстреливаться, глядишь, и попаду. И тогда мы оба закупорим тоннель — до прихода медведей.

— Вы, маэстро, и про медведей знаете?

Арехин не ответил, а отхлебнул ещё глоток. Согрелся изнутри. И Глас, похоже, окончательно потерял его в хмельном тумане.

— Тем не менее, я настаиваю — ползите вперед!

— Сами ползите. Если устроитесь так, чтобы ничего не торчало, мы разойдемся. Возможно.

— Возможно? — переспросил Горностаев.

— У меня с собой две гранаты. Хорошие гранаты, в народе их ананасками кличут. И если мы сцепимся, то чтобы не мучиться долго, я подорвусь, да и конец представлению.

— Вы это серьезно — про гранаты?

— Серьезнее некуда. А можно так: сначала одну пущу вперед, уклон хороший, бойко покатится, и взорвется — там.

— Думаете, Глас испугается вашей ананаски?

— Или разозлится. Тоже результат. Глас во гневе не станет разбирать, кто именно его потревожил. Начнет давить и правых, и виновных.

Горностаев замолчал. Арехин лежал и чувствовал, как алкоголь из желудка проникает в кровь. В пересчете на чистый спирт он принял граммов сто. Изрядная доза для трезвенника. Но сыр в желудке не давал захмелеть сразу. Растягивал процесс. Но не до бесконечности.

— Хорошо, — после паузы возобновил переговоры Горностаев. — Ползём назад. И вы уж с гранатами поосторожнее. Если они, гранаты, у вас есть.

— Не сомневайтесь.

Возвращение заняло немало времени, но вот и первый зал.

Арехин поднялся, распрямился, ожидая каверзы. Но каверз не было: упоминание о гранатах сработало.

Факелы по-прежнему горели.

Он отошёл в сторону:

— Если остались желающие — прошу.

Но никто, даже Горностаев, не торопился принять предложение.

— Гранаты, покажите гранаты, — попросил Горностаев.

— С чего бы это? Я их не для развлечения держу. Будет необходимость — увидите. Но лучше бы без этого, — за разговором Арехин двигался к выходу. — Вообще-то место здесь на любителя. На редкостного любителя. А я лучше подышу снаружи, — и он скользнул в нору, ведущую наружу. Скользнул и пополз настолько быстро, насколько мог.

Позади раздался шум, крик и полдюжины выстрелов, но стреляли явно не в Арехина.

Он вывалился на припорошенный лёд, вскочил и отбежал на двадцать шагов от норы.

Следом показался и сэр Найджел Латмерри, в точности повторивший манёвр Арехина. Спустя несколько мгновений высунулся и Горностаев.

Высунулся, и тут же исчез, не успев и крикнуть. Или он просто не мог кричать?

Арехин надел очки. Сэр Найджел Латмерри откинул капюшон.

Под ним оказался кольчужный шлём на войлочной прокладке. Да и туловище, похоже, тоже защищено кольчугой. Основательно подготовился сэр рыцарь. Это не шапочка Павла Каннинга.

— В музее брали, что ли? — спросил Арехин.

— В действующей мастерской. Сделано по мерке, — разъяснил сэр Найджел Латмерри.

— А остальные?

— У всех было…

— А у Горностаева?

— А причем здесь Горностаев? Горностаев — ваш человек. К тому же он намеревался идти до конца. Что ему и пришлось.

— А ваши люди? Что с ними?

— Сопутствующие потери. Наука требует жертв, порой буквально. Экспедиция Скотта…

— Скотт погиб вместе с товарищами.

— Очень жаль. Было бы куда лучше, если бы он уцелел. Для всех лучше.

Они помолчали. Вокруг было тихо на десятки миль. На восемнадцать точно.

— А транспортеры? Почему молчат транспортеры? — спросил Арехин.

Сэр Найджел Латмерри встревожился. Подбежал к механику. Махнул рукой:

— Пьян!

После чего энергично растолкал уснувшего и послал крутить рукоятку.

Вряд ли только пьян. Видно, сказалось и перенапряжение. Или достал Глас?

Двигатель второго транспортёра сэр Найджел Латмерри запустил в том же порядке: механик крутит, сэр газует.

— Вы, случайно, не умеете управлять автомобилем? — спросил он Арехина.

— Умею. И не случайно. Брал уроки у специалиста.

— Тогда не хотите испытать третий транспортёр? Принцип схож. Тот же двигатель внутреннего сгорания.

Испытывать транспортеры Арехин не хотел. Но пешком возвращаться не хотел больше. Уж пусть лучше просят его, чем просится он — подвезти.