Арид. Моё проклятье

Я пыталась выбраться, я билась. Не столько внешне, сколько внутренне. Пыталась проломить стены, просила «отпусти» молча, потому что вспоминалась боль. От всех мужчин, которые когда-то недолюбили, сказали «нет», отвернулись, выбрали других. Пока Арид меня обнимал, эта боль лилась наружу, она заставляла хотеть отстраниться, она выворачивала печалью сердце.

Но он держал.

Чувствовал, что мне некомфортно, но был непоколебим. Мол, бейся сколько хочешь, но делай это в моих руках. Со мной рядом.

Я в который раз поняла, что его невозможно победить.

Но рядом с ним можно по-настоящему сдаться, затихнуть. И начинают вдруг потихонечку закрываться, стягиваться раны – старые, давние и новые. В этих теплых, тесных объятьях пропадает желание трепыхаться, и шаг за шагом вползает успокоение.

Он сделал это – заставил меня хотеть лежать в его руках. Без сопротивления. Что ж, я позволю себе это хоть раз, впущу чужое тепло, льющееся на меня столь плотно, раскрою все свои разбереженные раны под чужой ласковый свет.

– Повернись, Дэйзи… – послышался тихий голос, – посмотри мне в глаза.

Мне не хотелось. И очень хотелось.

Лучше бы без слов, без вот этой чепухи, которую говорят после секса, но забывают, поднявшись с постели. Лучше бы всё честно.

Я повернулась, да. Он обнял теперь уже передом к себе и смотрел на меня долго.

– Что ты видишь в моих глазах?

Такой хриплый голос, такой мягкий, такой серьезный. Что я видела? Много чего. Вот только я больше не верила тому, что вижу. То, что я представляла, то, что там было на самом деле, и то, о чем думал Арид, могло на деле оказаться тремя разными вещами.

Но если ответить как есть… Я видела в его глазах океан стабильности. Я видела ауру, которая никогда не даст в обиду ни миллиметра тебя, которая проявит все свои лучшие качества, чтобы влить в твою жизнь счастье.

Могла ли я этому верить?

Я хотела. Но я давно разучилась.

Просто знала, что я запомню этот момент. Вместо ответа я снова насладилась чувством, что могу, наконец, погладить скульптурное, шикарное лицо Арида, его волшебные губы. Могу прильнуть к ним и получить поцелуй в ответ. Именно это мне было бесценно.

Я так и пригрелась в его руках. Как пригревается уставшая мышка среди сухих листьев там, где безопасно. Там, где уютно, где дышит рядом кто-то спокойный, нужный.

Капли по подоконнику. Стук сердца – его и мой; жилка на мощной шее, пульс.

Его пока еще можно трогать…

С этой мыслью я и уснула.

* * *

(Isabelle Mathis – Vertiginous News)

Проснулась одна. В два ночи, укрытая одеялом. От ливня распахнулось окно, летала, пытаясь оторваться, оконная занавеска; в комнате стало холодно. Я поднялась, сражаясь с ливнем, закрыла окно.

Арида не было.

Конечно.

Как и ноутбука, как и других его вещей – следовало ожидать. Может, ушел по делам, но сердце знало: он просто ушел. На хорошей ноте и без лишних слов. Я в некоей прострации, в неверии, сама не понимая, что именно делаю, обходила квартиру.

Две тарелки в раковине после ужина, пуф, придвинутый к креслу. Блистеры от дорогих таблеток; пустой мешок из-под раствора на капельнице. Ни чужих ботинок, ни забытого листочка, ни кофты, брошенной на кресло.

Я не думала, что буду делать это как сопливая девчонка, что буду искать его ускользающий запах на подушке, но я искала. Прижимала ткань к носу, тыкалась в неё и иногда улавливала делающийся все более эфемерным след того, кто здесь недавно со мной был.

Хлестал по стеклам ливень; сверкало.

Что ж, здравствуй, одиночество. Хотелось помнить только хорошее, ведь командир поступил честно – он дал то, чего хотела я, позволил себе то, чего хотел сам. Не разговаривал, не обещал. Он сделал ценный подарок себе, я сделала его себе.

Тогда откуда такая пустота внутри?

Зря я хотела остаться одна.

Осталась.

И заплакала.

Глава 11. Оттенки бытия

Три дня спустя

Джейн

Подразделение «Квадрон»

Здесь было всё так же аскетично-уныло. Отсутствие картин на стенах и цветов у входа – зачем цветы солдатам? Кабинет, в котором дама в очках готовила мне «допрос», имел бежевые стены.

«Хорошо хоть без зеркального экрана, из-за которого мои ответы могли слушать чужие уши». Собственно, они могли делать это без микрофона.

Если бы кто-то спросил меня о том, как я прожила последние три дня, я бы ответила: «Плохо». В первые сутки я крутила в голове воспоминания об Ариде – все моменты подряд. Я залипала в них, как в тех болотах, и эти «болота» казались мне самыми теплыми. Вот только выдираться из них приходилось с кожей. Я запрещала себе думать о Дейре, но он не шел из моей головы прочь, без него, без мыслей о нем наваливалась зловещая пустота. Терял привлекательность внешний мир, всё в нем, все его черты становились едиными. Мне следовало постигать мастерство жизни в одиночестве, но ученицей я оказалась отвратительной и мастерства не набрала ни на грамм.

– Итак, – шуршала бумагами дама стареющего вида, – прежде чем ваша увольнительная будет подписана, нам следует зафиксировать данные по последнему делу. По вашей… миссии.