Аристотель и Данте открывают тайны вселенной

— Ну и что. Даже играя в игру, ты должен отдавать отчет тому, что ты делаешь.

— А я понимаю, что мы делаем. Мы придумали игру. Мы швыряем ботинки, чтобы посмотреть, кто дальше закинет. Вот что мы делаем.

— Это похоже на метание копья, верно?

— Думаю да.

— А при метании копья всегда измеряют дистанцию, разве нет?

— Да, но то настоящий спорт, а у нас игра.

— Это тоже настоящий спорт. Я настоящий. Ты настоящий. Кроссовки настоящие. Улица настоящая. И правила, которые мы придумали, тоже настоящие. Что тебе ещё надо?

— Но это слишком сложно. После каждого броска, мы должны измерять расстояние. В чем веселье? Весело просто кидать кроссовки.

— Нет, — сказал Данте, — веселье играть и следовать правилам игры.

— Я не понимаю. Бросать кроссовки — это весело. А вот измерять рулеткой улицу это уже работа. Что здесь веселого? А если появится машина?

— Мы просто уйдем с дороги. Или мы можем играть в парке.

— На дороге веселее, — сказал я.

Данте посмотрел на меня. И я посмотрел на него в ответ. Я знал, что у меня нет шансов. Мы все равно будем играть по его правилам. Главное, что это было важно для Данте. А что касается меня, то мне было все равно. Итак, в нашей игре мы использовали наши кроссовки, два куска мела и рулетку. Мы придумывали правила по ходу игры, и они постоянно менялись. В конечном итоге у нас было три сета как в теннисе. Шесть бросков в сете. Данте выиграл два из трех сетов.

Отец Данте вышел из дома и, покачав головой спросил:

— Что вы творите?

— Мы играем.

— Что я говорил тебе по поводу игр на дороге, Данте? Парк совсем рядом. А что вы делаете? Вы бросаете кроссовки?

Данте не боялся своего отца. Он даже не шелохнулся, уверенный в том, что может отстоять свою позицию.

— Пап, мы просто играем в игру. Это что-то наподобие метания копья.

Его отец рассмеялся. Он действительно рассмеялся.

— Ты единственный ребенок во вселенной, который мог придумать игру с кроссовками, только чтобы не носить их. Маме бы это не понравилось.

— А мы ей не скажем.

— Конечно, скажем.

— Почему?

— Потому у нас есть правило, никаких секретов.

— Но мы играем прямо посреди дороги. Как это может быть секретом?

— Секретом это станет, если мы её об этом не скажем. Идите в парк, Данте.

Мы нашли хорошее место в парке, чтобы продолжить нашу игру. Я наблюдал за Данте, когда он со всей силой бросал свой кроссовок. Его отец был прав. Данте выдумал игру просто для того, чтобы снять обувь.

ДВЕНАДЦАТЬ

Однажды вечером, после тренировки по плаванию мы сидели на крыльце у дома Данте.

Он сидел и смотрел на свои ноги. Это вызвало у меня улыбку.

Он спросил, почему я улыбаюсь.

— Просто улыбнулся, — сказал я, — разве я не могу просто улыбаться?

— Ты говоришь мне неправду, — сказал он. У него был пунктик по поводу правды. В отличие от моего отца, который держал все в себе, Данте считал, что нужно всегда говорить откровенно.

— Хорошо, — сказал я, — я улыбался, потому что ты рассматривал свои ноги.

— Разве это забавно? — спросил он.

— Это странно, — ответил я. — Кто будет сидеть и пялиться на свои ноги? Только ты.

— Нет ничего плохо в изучении своего собственного тела, — сказал он.

— Но это действительно странно, Данте.

— Неважно, — сказал он.

— Неважно, — сказал я.

— Ты любишь собак, Ари?

— Люблю.

— Я тоже. И им не надо носить обувь.

Я рассмеялся. Я начинаю думать, что моё главное занятие — это смеяться над шутками Данте. Но дело в том, что Данте не старается шутить. Он, такой как он и есть.

— Я хочу попросить отца, чтобы он разрешил завести мне собаку.

— Какой породы собаку ты хочешь?

— Я не знаю, Ари. Но это обязательно должна быть собака из приюта. Из тех, которых когда-то оставили.

— А как ты узнаешь, какую лучше взять? Ведь в приюте много собак и они все хотят быть спасены.

— Это потому что люди подлые. Они выбрасывают животных как мусор. Меня это бесит.

Вдруг мы услышали на улице шум. Это были три подростка немного моложе нас. У двоих из них были пневматические ружья, которыми они целились в птицу.

— Эй! — закричал Данте. — Прекратите!

Он уже был посредине улицы, когда я понял, что происходит и побежал за ним.

— Прекратите! Вы что творите! Отдайте мне ружьё!

— Да черта с два.

— Это противозаконно, — сказал Данте. Он был взбешен.

— А как насчет второй поправки? — ответил парень с ружьем.

— Ага, вторая поправка, — сказал второй парень и только крепче сжал своё ружье.

— Вторая поправка не касается пневматического оружия, придурки. И кстати, запрещено использовать оружие в черте города.

— И что ты сделаешь, ты, кусок дерьма?

— Я собираюсь вас остановить, — ответил Данте.

— Как?

— Я просто надиру ваши тощие задницы, — вмешался я. Я испугался, что эти парни могут обидеть Данте. Я сказал то, что должен был сказать в такой ситуации. Эти парни были тупые и подлые. А я знаю, на что способны такие парни. А Данте был недостаточно готов к драке. Но я был во все оружие и совсем не против преподать урок парочке наглецов.

Мы стояли и смотрели друг на друга в упор. Я не знал, что Данте может предпринять в данной ситуации.

Один из парней направил своё ружье прямо на меня.