Аристотель и Данте открывают тайны вселенной

Мы с папой ужинали в абсолютной тишине. Я дал немного еды из своей тарелки Легс.

— Мама не одобрила бы это.

— Нет, не одобрила бы.

Мы неловко улыбнулись друг другу.

— Я собираюсь в боулинг. Присоединишься?

— Боулинг?

— Да. Мы с Сэмом идем в боулинг.

— Ты идешь в боулинг с отцом Данте?

— Ага. Он пригласил меня. Думаю, это хорошая идея. Вы с Данте присоединитесь к нам?

— Не знаю, — сказал я.

— Вы поссорились?

— Нет.

Я позвонил Данте.

— Сегодня наши отцы идут в боулинг.

— Я знаю.

— Папа хочет знать, присоединимся ли мы к ним.

— Скажи ему, что нет, — ответил Данте.

— Ладно.

— У меня есть идея получше.

Мистер Кинтана заехал за моим папой. Я подумал, что это очень странно. Я даже не знаю, что папа умеет играть в боулинг.

— Это мальчишник, — сказал мистер Кинтана.

— Не пейте, если вы будете за рулем, — пошутил я.

— Данте плохо на тебя влияет, — сказал он. — Что случилось с этим почтительным молодым человеком?

— Он все еще здесь, — сказал я. — Я ведь не называю вас Сэмом, так?

Папа стрельнул в меня взглядом.

— Пока, — сказал я.

Я смотрел им вслед, когда они отъезжали. Потом я посмотрел на Легс, и сказал: «Пошли». Она залезла в грузовик, и мы поехали к Данте. Он сидел на крыльце и разговаривал с мамой. Я помахал. Мы с Легс вылезли из пикапа. Я подошел к ступенькам и поцеловал миссис Кинтана. Последний раз, когда я видел ее, я поздоровался и пожал ее руку. Я чувствовал себя очень глупо.

— Нет ничего плохого в поцелуе в щеку, Ари, — сказала она. Так что, теперь это наше новое приветствие.

Солнце уже садилось. И даже не смотря, что день выдался очень жарким, небо затянулось облаками и появился прохладный ветерок. Казалось, что сейчас пойдет дождь. Когда я смотрел на развивающиеся волосы миссис Кинтана, я вспоминал маму.

— Данте составляет список имен для своего братика.

— А что, если родится девочка? — спросил я у Данте.

— Это будет мальчик, — в его голосе не было ни капли сомнения. — Мне нравится имя Диего. Или Джокуин. Или Явьер. Рафаэль. А еще мне нравится имя Максимилиано.

— Эти имена звучат очень по-мексикански, — сказал я.

— Да, я стараюсь воздержаться от застарелых классических имен. И, кроме того, если у него будет мексиканское имя, возможно, он будет чувствовать себя настоящим мексиканцем.

Выражения лица его мамы говорило о том, что они обсуждали этот вопрос уже много раз.

— А что насчет Сэма? — спросил я.

— Мне нравится, — ответил он.

— А у матери есть право выбора? — рассмеялась миссис Кинтана.

— Нет, — ответил Данте. — Мать просто должна сделать всю работу.

Он наклонилась и поцеловала его. Потом подняла взгляд на меня.

— Значит, вы двое едите смотреть на звезды?

— Ага, мы будем смотреть на звезды своими глазами. Без телескопа, — сказала я. — Но нас будет трое. Вы забыли Легс.

— Нет, — сказала она. — Легс остается со мной. — Мне не помешает компания.

— Ладно, — сказал я. — Если вы так хотите.

— Это замечательная собака.

— Да, так и есть. Теперь вам нравятся собаки?

— Да, — сказала она. — Они очень милые.

Похоже, Легс понравился этот комплимент. Когда мы с Данте забрались в грузовик, она осталась рядом с миссис Кинтана. Мне показалось странным, что собаки так хорошо понимают людей.

Когда я завел грузовик, миссис Кинтана крикнула:

— Обещай, что будешь осторожен.

— Обещаю.

— И помни дождь, — сказала она.

ДЕСЯТЬ

Когда я подъезжал к своему месту в пустыне, Данте достал два пакетика и помахал ими в воздухе.

Мы улыбнулись друг другу, а затем рассмеялись.

— Ты плохой мальчик, — сказал я.

— Ты тоже плохой мальчик.

— Именно таким я всегда хотел быть.

— Если бы наши родители знали, — сказал я.

— Если бы наши родители знали, — повторил Данте.

Мы снова рассмеялись.

— Я никогда этого не делал.

— Этому не сложно научится.

— Где ты достал травку?

— Даниил. Парень, с которым я работаю. Думаю, я ему нравлюсь.

— Он хочет поцеловать тебя?

— Думаю да.

— А ты хочешь поцеловать его?

— Не уверен.

— Но ты уговорил его дать тебе травки, не так ли?

Даже несмотря на то, что я не сводил глаз с дороги, я знал, что он улыбается.

— Тебе нравится уговаривать людей, да?

— Я не собираюсь отвечать на это.

В небе сверкала молния, гремел гром и все пахло дождем.

Мы с Данте молча вылезли из грузовика. Он поджег косяк, вдохну и задержал дым в легких. Потом он наконец-то его выпустил. Он повторил этот процесс снова, и протянул косяк мне. Я сделала все так, как и он. Должен признать, мне нравится этот запах, но не ощущение. Я старался не кашлять. Если Данте не закашлял, то и я смогу. Мы сидели, куря травку, пока она не закончилась.

Я чувствовал себя легко, свежо и счастливо. Это было странно и прекрасно, все казалось таким отдаленным и близким одновременно. Мы с Данте перебрались в откидной борт пикапа, и все еще продолжали смотреть друг на друга. Потом мы начали смеяться и не могли остановиться.

Вскоре свежий ветерок перерос в ветер. А гром и молния были все ближе и ближе. Начался дождь. Мы залезли в грузовик, все еще громко смеясь. Я совсем не хотел прекращать смеяться.

— Это безумие, — сказал я. — Я просто безумен.

— Безумие, — сказал он. — Безумие, безумие, безумие.

— Господи, какое же это безумие.