Аристотель и Данте открывают тайны вселенной

Я хотел смеяться всю жизнь. Но через несколько минут мы успокоились и начали слушать звуки ливня. Шел настоящий дождь. Как той ночью.

— Давай выйдем наружу, — сказал Данте. — Давай выйдем под дождь. — Он начал раздеваться. Сначала снял футболку, потом шорты и боксеры. Все, кроме кроссовок. Это было забавно. — Ну, — сказал он, и положил руку на ручку дверцы. — Готов?

— Подожди. — Я стянул футболку и всю остальную одежду. Кроме кроссовок.

Мы переглянулись, и снова засмеялись.

— Готов? — спросил я.

— Готов.

И мы выбежали под дождь. Боже, капли дождя такие холодные.

— Черт! — прокричал я.

— Черт! — прокричал в ответ Данте.

— Мы чертовски ненормальные.

— Да! — рассмеялся Данте. Мы бегали вокруг грузовика, абсолютно голые, и смеялись. Мы бегали круг за кругом, снова и снова, пока оба не устали так, что уже не могли дышать.

Мы сели в грузовик, не прекращая смеяться. А потом дождь прекратился. Для пустыни это было нормальное явление. Дождь заканчивался также резко, как и начинался. Я открыл дверцу и вылез навстречу холодному ночному воздух.

Я потянулся к небу, и закрыл глаза.

Данте стоял возле меня.

Я не знаю, как бы поступил, если бы он дотронулся до меня.

Но он этого не сделал.

— Я голоден, — сказал он.

— И я.

Мы оделись и поехали назад в город.

— Что хочешь съесть? — спросил я.

— Менудо.

— Ты любишь менудо.

— Ага.

— Думаю, это делает тебя настоящим мексиканцем.

— Настоящим мексиканцам нравится целовать парней?

— Не думаю, что это изобретение американцев.

— Наверно ты прав.

— Да, наверно. Как насчет Тако Чико?

— У них нет менудо.

— Ладно, тогда как насчет Кафе Удачи в Аламеда?

— Мой отец любит это место.

— Мой тоже.

— Они играют в боулинг, — вспомнил я.

— Они играют в боулинг. — Мы снова рассмеялись так сильно, что у меня заболел живот.

Когда мы наконец-то доехали до Кафе Удачи, мы были настолько голодны, что оба заказали полные тарелки энчиладас и две миски менудо.

— Мои глаза красные?

— Нет, — сказал я.

— Хорошо. Думаю, мы можем ехать домой.

— Ага.

— Поверить не могу, что мы это сделали.

— Я тоже.

— Но было весело, — сказал он.

— Нет, — сказал я. — Было фантастически.

ОДИННАДЦАТЬ

На следующий день отец разбудил меня рано.

— Мы едем в Тусон, — сказал он.

Я сел на кровати и посмотрел на него.

— Кофе готово.

Легс вышла из комнаты следом за папой.

Мне было интересно, злился ли он на меня и зачем нам было ехать в Тусон. Я чувствовал себя немного неустойчиво, будто меня разбудили посреди ночи. Натянув джинсы, я пошел на кухню. Папа протянул мне чашку кофе.

— Ты единственный ребенок, из тех, кого я знаю, который пьет кофе.

Я попытался начать небольшой разговор, старался притворится, что у нас не было того вымышленного разговора. Не то, чтобы он знал, что я сказал. Но я знал. И я знал, что я не должен был о таком думать.

— Пап, однажды все дети по всему миру будут пить кофе.

— Мне нужна сигарета, — сказал он.

Мы с Лег вышли во двор следом за ним.

Я подождал, пока он подожжет сигарету, а потом спросил:

— Как боулинг?

— Было весело, — сказал он с улыбкой. — Я ужасно играю в боулинг. К моему счастью, Сэм тоже.

— Ты должен чаще выбираться куда-то, — сказал я.

— Ты тоже, — он затушил сигарету. — Вчера ночью звонила мама. У твоей тети серьезный удар. Она не справится.

Я вспомнил время, когда жил с ней однажды летом. Я был маленьким мальчиком, а она — доброй женщиной. Она так и не вышла замуж. Но это не важно. Она все знала о мальчиках, и знала, как рассмешить, и заставить ребенка чувствовать себя центром Вселенной. По непонятной причине, которую никто мне не объяснил, она жила отдельно от всей семьи. Но меня это никогда не волновало.

— Ари? Ты слушаешь?

Я кивнул.

— Ты куда-то пропадаешь.

— Нет, не пропадаю. Я просто думал. Когда я был маленький, я проводил с ней лето.

— Да. Ты не хотел возвращаться домой.

— Правда? Я не помню.

— Ты полюбил ее, — папа улыбнулся.

— Возможно так и было. Я не помню, чтобы я не любил ее. И это странно.

— Почему же это странно?

— Я не чувствую такого по отношению к другим тетям и дядям.

Он кивнул.

— Мир был бы счастливее, если бы в нем было больше таких людей, как она. Они с твоей мамой писали друг другу каждую неделю. По одному письму каждую неделю год за годом. Ты знал это?

— Нет. Должно быть это большое количество писем.

— Она все их сохранила.

Я сделал глоток кофе.

— Ты можешь взять отгул на работе, Ари?

Я мог представить его на войне. Раздавая приказы. Его голос спокойный и невозмущенный.

— Ага. Я всего лишь переворачиваю бургеры. Что они могут сделать? Уволить меня? — Легс залаяла. Она привыкла к утренним пробежкам. Я посмотрел на отца. — Что мы будем делать с Легс?

— Данте, — сказал он.

Его телефон подняла миссис Кинтана.

— Привет, — сказал я. — Это Ари.

— Я знаю, — ответила она. — Ты рано встал.

— Ага. Данте проснулся?

— Ты шутишь, Ари? Он встает за полчаса до его смены на работе. И не минутой раньше.

Мы оба рассмеялись.

— Ну, — сказал я. — Мне нужна небольшая услуга.

— Я слушаю, — сказала она.