Аркана

— Пугает да, Зафира? — его шёпот паутиной стелился вокруг меня. — Вил узнал, что в городе появилась гадалка и захотел увидеть тебя.

Интересно. Его слова то, что Атлас назвал меня именно гадалкой не ведьмой не колдуньей, а гадалкой насторожило ещё, больше.

— Вил владелец этого монстра?

Атлас бросил на меня взгляд оценивающий задумчивый, словно я задала правильный вопрос, которого он не ожидал услышать. Он остановился возле входной двери, но прежде чем открыть её взял меня за подбородок двумя пальцами, заставив смотреть ему в глаза.

— Отвечай, если он спросит. Не добавляй ничего лишнего и хорошо, если ты не станешь углубляться в его прошлое.

— Он ведь хочет, чтобы я разложила карты? — непонимание явно сквозило в моём полушёпоте.

Его пальцы сильнее сжали мой подбородок. Кожа в том месте пульсировала от лёгкой боли, и я готова была вырваться из захвата, как только Атлас пересечёт черту.

— Солги, — его голос как змей искуситель грубым приказом влился в моё сознание. — Ты хорошо натренировалась на городских простаках, которые охотно верили твоим лживым предсказаниям.

Атлас толкнул дверь, больше ничего не добавив и я задохнулась от горечи, которой был наполнен воздух. Тот густой аромат наполнил лёгкие. Проник глубоко под рёбра. Осел внутри. Я закашлялась. Атлас закрыл мой рот ладонью и прижал к своей груди. Я глазами вращала, как безумная, пытаясь понять, что произошло, но вокруг, как и на улице за дверью стояла мёртвая тишина. Она звоном в моих ушах оглушала.

И у меня мурашки по коже. И страх в венах. И я не хотела быть там, но сбежать не могла, Атлас с самого начала дал понять не выйдет. Он отвёл меня к раковине и стоял позади как безмолвный страж. Я отмывала кровь с рук чувствуя, как слёзы скопились в душе, но не позволила им пролиться. Розовые потоки воды стекали по белому мрамору, когда я безжалостно захлопнула дверь своего сознания с теми жуткими картинами. Стёрла пентаграмму. Алтарь. Кровь.

Атлас повёл меня по дому тихий мрачный острый. Он словно другой человек. Тот, кто правит всем вокруг. Тот, кто повелевает. Император. Да. Это слово пульсировало в сознании. Билось вместе с сердцем о рёбра.

— В одиночку передвигаться по дому запрещено, — голос глухой едкой сталью ударил меня. — Иначе твои прогулки с призраками, что прячутся в этих стенах, могут окончиться очень плохо.

Заметив картину, висевшую на одной из стен, я остановилась. Нечто знакомое было в чертах лица мужчины, который гордо восседал на красном бархатном кресле. Я оказалась спиной к Атласу, когда его дыхание опалило кожу, словно огонь он поднёс ко мне. И его губы на моём пульсе. И его зубы на моей шее. И мурашки по моей коже. И желание пульсирующей волной в крови затопило меня. И он вжал своё тело в моё. И я распалась на мелкие кусочки. А потом его ладонь остановилась на том месте, где у меня был знак — чёрное солнце. Бабушка нанесла его слева на боку для защиты и велела скрывать ото всех. Две окружности, которые пересекали двенадцать лучей, похожих на молнии.

Я чувствовала, как его указательный палец вырисовывает каждую линию, которая скрывалась под тканью платья. И это заставило меня задохнуться. А потом Атлас прочертил каждую линию из двенадцати. Он точно знал о том, что за символ оберегал моё сознание и я перестала дышать, когда Атлас шепнул свою правду в моё ухо:

— Чёрное солнце весьма сильный оберег. Его мощь защитит тебя от тьмы. От того, кто хочет причинить боль.

Атлас отстранился, отпустив меня подарив возможность снова дышать, и пошёл дальше, бросив подозрительный взгляд на портрет. Но если бы не наблюдала за ним, не заметила, как он скользнул своим острым взглядом по моему лицу. Тогда мысль, опасная в голове возникла, но я не позволила оформиться ей в слова. Не хотела, чтобы она обрела форму. Чтобы билась внутри моего сознания назойливой нарастающей паранойей.

А потом я сидела за столом мрачная атмосфера тихий хозяин, который даже не взглянул на меня, и женщина, что смотрела добрыми глазами. Пока все молча принимали свою пищу, я смотрела в одну точку снова и снова чувствуя горький аромат трав. Он повсюду витал в воздухе. Он в стенах этого дома был. В мебели старой и выцветшей. Серость. Мурашки по коже. Жути нагоняло молчание, только звон столовых приборов слышен был. Он бил мне по нервам. Я чувствовала на себе взгляд Атласа. Напряжение между нами, казалось вот-вот взорвётся и осядет ядовитым облаком на всех, кто сидел за столом. Когда наши взгляды пересекались, я почувствовала себя обнажённой. Казалось, Атлас знает меня. Видит насквозь. Словно не он в моих снах являлся тенью, магнитом, притяжением, а я в его.