Аркана

В тишине, прерываемой лёгким гулом ветра, который подталкивал нас в спины, мы прошли оставшееся расстояние до фургона. Атлас всё ещё сжимал мою руку и это не волновало меня в той степени, в которой должно было. Не пугало. А стоило. Он не тот, с кем мне следует ходить. Не тот, к кому я могла привязаться и утонуть, потому что Атлас потопит. Он огромный корабль, перед которым я не смогу устоять. Погребёт меня под себя и не выпустит, пока не разрушит. Не сломает. Не услышит последний хрип мольбу, сорвавшуюся с моего языка.

А потом он отпустил, и я потеряла тепло. И я задохнулась, задержала на мгновение воздух в лёгких, будто только так могла остановить время и вернуть назад тот миг, когда наши ладони были сцеплены в прочный замок, а потом толкнула дверь и направилась к зеркалу. Обернувшись, я заметила кровь на спине. Рана болела, щипала, но я не могла её обработать, просто не дотянусь. Нашла на верхней полке бинт, смочила в тёплой воде, но ничего не получилось. Вода попала на рану, я зашипела. Тогда Атлас вошёл, заполняя собой маленькое пространство. Выкачивая весь воздух. Заставляя меня дрожать, и я уже не понимала от чего: была ли то ярость что сжигала мои вены? Или страх, который лился в кровотоке, заставляя сердце биться быстрее?

Забрал из моих рук ткань и принялся очищать рану, прежде опустив моё платье вниз. Заметив злой оскал на его губах, я схватила ткань спереди, чтобы не остаться обнажённой. Закусила губу, пытаясь не задать вопрос. Не сорваться. Не молить о правде, которой он определённо владел.

Тишина связала нас густой вязкой тьмой. Его прикосновения к моей коже жалили, словно как только Атлас дотрагивался, изнутри меня тянуло нечто запретное. Сильное. Покалывание. Чувство, название которому я не знала. Не хотела давать.

Я позволила ему поймать мой взгляд в зеркале и тут же пожалела. В его глазах вспыхнуло пламя то самое которое всегда там видела. Пламя, которое сожрёт меня. Раздавит и я ничего не смогу сделать.

— Я же предупреждал. Опасно бродить по землям, которые принадлежат замку.

Он прочёл недоумение непонимание в моих глазах. Губы сжаты. Скулы ходят ходуном. Рука, которой обрабатывал рану, сильнее прижала ткань к коже, и я зашипела сквозь зубы и это понравилось ему. Боль. Моя реакция. Его давление. Безумный круговорот.

— Зачем преследуешь меня? Почему постоянно следишь?

Атлас склонился и нагло так посмотрев мне в глаза, коснулся губами мурашек на моей коже. В тот момент я почувствовала себя обнажённой. Вспомнила его взгляд, когда Атлас наблюдал за мной, пока пряталась в воде, прикрывая обнажённую грудь ладонями. Сейчас всё казалось глубже и откровеннее.

— Потому что ты вторглась на мою территорию, Зафира, — его слова тот тон, который Атлас выбрал, они резонировали по коже, бегали по мне, пока не вошли в сознание и не осели глубоко под моими чувствами. — Потому что, ты опасна.

Его рука на моём плече сильнее придавила рану, но я только стиснула зубы, встретив пламенный взгляд.

— Бакадимор огромен и тот лес в котором ты так любишь бродить, принадлежит замку. И озеро. И старая заброшенная церковь. Всё, Зафира.

Каждый раз, когда он произносил моё имя, я воспламенялась и сгорала как птица. Обжигающе. Невыносимо.

— Какая же роль принадлежит тебе?

Атлас дёрнул меня за волосы заставив принять его взгляд, в зеркале опаляющий нервы, заставляющий дрожать лёгкие гореть, а сердце я слышала с каким ритмом оно гудело в груди.

— Ты видишь слишком многое, Зафира. И задаёшь правильные вопросы, на которые я не дам ответов, — голос вязкий как смола окутывал наши тела, сплетая вместе, и я вырваться должна сбежать, но приросла к полу. Атлас своим взглядом велел стоять на месте. Не двигаться. И я подчинилась. — Ты не готова принять правду. Слишком рано.

Его слова покрыты тайной. Взгляд жалил, бросая мне вызов, Атлас хотел, чтобы я ответила. Запротестовала. Доказала, что он неправ. Но я не понимала, насколько, глубоко готова глотнуть то, о чём прошу? Атлас прочёл каждую мысль в моих глазах. Его губы не дрогнули, но я заметила, как язык выскользнул и провёл по мягкой плоти моей кожи. Стон зародился в горле. Стон чистой жажды и какого-то необъяснимого дикого голода. Стон, которому я не позволила сорваться с языка. Я проглотила его. Но Атлас всё равно увидел это. Он прищурил глаза и когда отступил, меня обдало холодом. Потерять тепло его тела угрозу в глазах обещание в прикосновениях — мука.

Я позволила его образу в зеркале раствориться. Отпустила. Не просила о большем и когда дверь закрылась, увидела каким стало моё лицо. Алый румянец на груди. Налитые кровью губы. А глаза… Ох, чёрт мои глаза они пылали теми эмоциями, которым я позволила осесть во мне, когда Атлас прикоснулся. Когда он заговорил. Когда угрожал. Когда провёл своими губами, целуя мурашки на моей коже.

***