Архив еврейской истории. Том 13

В ноябре 1880 года Златопольский отправился в Киев по поручению ИК. Еще в 1879 году, когда в Киеве распространялось народовольческое движение, здесь работал не только сам Златопольский, но и Колодкевич, Михаил Попов, Игнатий Иванов, приезжал сюда и Александр Михайлов с целью привести местные кружки к единому руководству в лице агентов ИК. По словам народовольца Александра Бычкова, здешняя «кружковщина, не желавшая знать ни центра, ни дисциплины», долго отстаивала «свое право на полную автономию»[373]. Особо выделялся кружок Исаака Левинского и братьев Владимира и Александра Бычковых. Указанные революционеры стремились к полной независимости, считая себя при этом народовольцами. Это позволяло им прибегать к известной широте в методах революционного действия. Они вынашивали планы самых разных экспроприаций, например, собирались ограбить студенческую кассу университета, самостоятельно принимали решения о террористических актах[374]

, так что скоро даже в Петербурге они стали известны как «жульнический кружок»[375]. Когда до ИК дошли слухи об их планах, было принято решение навести в Киеве порядок. Для этого сюда и послали Златопольского.

Сюжет, касающийся пребывания революционера в Киеве, стал известен жандармам благодаря целому ряду показаний предателей. В них возникает такой портрет Златопольского: на вид лет тридцати, брюнет с лохматой головой, кучерявый, с пробором по середине головы, небольшой черной бородой, с большими выразительными глазами и оттопыренными губами. По виду он принадлежал к интеллигенции, очень хорошо говорил, был одет как барин, по лицу и выговору напоминал еврея[376]

. Видимо, Златопольский произвел самое сильное впечатление на Левинского, так как тот «относился к нему с уважением»[377]. Рабочему Якову Петлицкому «Владимир Львович», как Златопольский представился, рекомендовал продолжать пропаганду среди рабочих. Узнав о слежке за губернатором Н. П. Гессе и жандармским капитаном Г. П. Судейкиным с целью организовать на них покушение, он настаивал на приостановке всех террористических приготовлений, объясняя это тем, что они могут помешать большому предприятию в Петербурге[378]

. Сам Златопольский в своих показаниях последнее уточнение опровергал, делая упор в первую очередь на том, что партийная дисциплина запрещает совершать теракты по своему усмотрению[379].

Другой киевлянин — Иван Саранчов, бывший сыном интенданта Киевского военного округа, сообщал следствию, что Владимира Львовича ему представили как агента ИК, который должен реорганизовать местную революционную группу. Он же знакомил Саранчова с задачами партии:

Начав общеизвестными местами политической экономии, перешел затем к положению рабочего класса в России и, находя его неудовлетворительным, говорил, что целесообразное улучшение его может последовать только «сверху», но т[ак] к[ак] нынешнее правительство неспособно или не желает приступить к этому улучшению, то надо другое правительство, которое обладало бы более широкими взглядами на экономическое положение народа, проникнуто было бы сознанием необходимости коренной перестройки экономического быта русского народа; но такое правительство возможно только после свержения нынешнего путем насильственного переворота, главным образом произведенного в столицах и главных административных центрах. Переворот должен быть произведен распропагандированными рабочими, но не одними, а при помощи войск, для чего необходимо все усилия направить к тому, чтобы приобрести сторонников между офицерами. Затем после переворота и учреждения Временного правительства последнее должно было бы путем декретов преобразовать экономический строй народа[380].

Выше уже было сказано о политических взглядах Златопольского, поэтому очевидно, что Саранчов вольно или невольно перевирает свой с ним разговор, представляя взгляды представителя ИК как чуть ли не якобинские. Опроверг это и сам Златопольский, когда ему были предъявлены показания Саранчова: