Архив потерянных детей

Передо мной проходит женщина средних лет. С ней вдоль берега прогуливается исхудалый старик – наверное, ее отец. Две их крохотные собачонки резвятся и прыгают в нескольких футах впереди. Одна собачонка все время спотыкается о камни, корни, а может, о собственные лапы и всякий раз громко взвизгивает. На каждый взвизг женщина ласково воркует: «Ты окей, мой кексик? Ты окей, дорогуша?» Собачонка не отвечает. Зато отвечает старик: «О, все чудесно, дорогая. Спасибо, ты такая заботливая».

Слева от меня мужчина привольно раскинулся в желтой надувной лодке и угощается пивом. Его жена, маленькая и худенькая, сидит по-турецки на полотенце и читает журнал. Время от времени она громко зачитывает названия статей и отдельные фразы: «Ученые считают, что данная диета снижает риск болезни Альцгеймера на целых 53 %!», «Вы всю свою жизнь неправильно разрезали торт: рассказываем потрясающий новый способ!» Когда ей надоедает, она встает и приносит мужу новую бутылку пива, которую он, надо полагать, заказывает ей посредством телепатического внушения, потому что она каждый раз идеально вовремя подносит ему новую бутылку, ровно в момент, когда в прежней остается на донышке. С ними лабрадор, который исправно приносит палки и прочее, что мужчина в лодке забрасывает в воду. Сейчас лабрадор таскает из воды камни – ни разу не видела, чтобы собака приносила такие апорты.

Муж стоит в воде по колено, кофр висит на правом плече, рука направляет вверх микрофонный бум. Мужчина в лодке замечает его и интересуется, не радиацию ли он замеряет. Муж вежливо улыбается в ответ и говорит, что просто записывает звучание озера. Мужчина при этой новости фыркает, потом кхекает, прочищая горло. Тут я понимаю, что они с женой загорают не одни, а со своими тремя детьми, те играют рядом с нашими: две беспрерывно хихикающие девочки и мальчик с широким круглым лицом, на котором почти не видно носа, в огромном, не по размеру спасательном жилете. Время от времени мальчик громко выкрикивает: «Брокколи, брокколи!» Сначала я решаю, что Брокколи – это кличка их лабрадора. Но, немного прислушавшись, понимаю, что мальчик имеет в виду овощ, а не домашнего питомца. Мать успокоительно отвечает ему из-за своего журнала: «Да, милый, конечно, вот вернемся домой, и покушаешь немного брокколи».

За сценкой с лабрадором наблюдает также увесистая дама с розовым полотенчиком на шее. Она сидит на раскладном стульчике наполовину в воде и одну за одной смолит сигареты. Вроде бы вполне нормальная тетенька, разве что почему-то уселась лицом к парковке, а не к озерцу. Внезапно она оживляется и громко интересуется у семейства, как они собираются отмывать свою собаку, не перепачкав весь дом. Мужчина в желтой лодке не колеблясь отрубает: «Из шланга». Женщина заливается хриплым отхаркивающим смехом.

Я наконец решаю присоединиться к детям: переодеваю купальник, прикрывшись полотенцем, и заползаю в воду в позе амфибии – на животе, помогая себе руками, чтобы плавно скользить. Прежде чем окунуть лицо в холодную воду, я ухватываю взглядом отважного мужчину с круглой как шар и такой же лысой головой, он в отдалении ловко орудует веслом, стоя на сапсерфинговой доске. Похоже, он единственный среди этого сборища чудаков чувствует себя совершенно счастливым.

ВЕСТЕРНЫ

Теперь у нас начинают выспрашивать, откуда мы, чем занимаемся и что нас вообще занесло «в наши края».

Мы приехали сюда из Нью-Йорка, говорю я.

Мы работаем на радио, говорит мой муж.

Мы документалисты, иногда говорю я.

Документаторы, поправляет меня муж.

Мы записываем документальные радиоочерки, говорю я любопытствующим.

Документальные очерки о природе, подхватывает мой муж.

Да! – подтверждаю я. О растениях и животных этих краев.

Но чем дальше мы заезжаем в глубь страны, тем, похоже, меньше наши маленькие правды и неправды о том, кто мы и что мы, прокатывают за объяснения у любопытствующих. Когда муж, осаждаемый настырными расспросами какого-то мужчины в придорожном кафе, говорит, что тоже родился на юге, незнакомец лишь вздергивает брови (ах вот как) и холодно кивает (понятно). На автозаправке при выезде из городка Локо другие бдительно любопытствующие граждане пристают ко мне с вопросами, откуда у вас такой акцент и из какого штата будете, я отвечаю, что я из другой страны, и уточняю из какой; не удостаиваюсь даже кивка. Лишь холодности, ледяного молчания, как будто я призналась в тяжелом грехе. Мы едем дальше и теперь замечаем, как мимо табунами проносятся автомобили пограничного патруля, точно грозные белые жеребцы, поспешающие на свое черное дело к южной границе. В городке Команче агенты пограничного патруля требуют наши паспорта, и мы передаем их с видом чуть ли не виноватым, широко улыбаемся и объясняем, что всего лишь делаем звукозаписи.

Но почему нам приспичило делать записи именно здесь и что конкретно мы делаем, не отстают агенты.

Разумеется, я благоразумно помалкиваю о детях-беженцах, а мой муж – об апачах.

Звукозаписи мы делаем для документального очерка о любовных историях в Америке, а сюда приехали за широкими просторами небес и тишиной.