Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России. Том II

Мы сидим на балконе, я слушаю его с напряженным вниманием. Он дает характеристику Серебряного и вдруг на самом интересном месте, как будто нарочно, прерывает рассказ и, приблизившись к двери, кричит: «Мама, не забудь положить носовые платки». Мамой он всегда называл свою почтенную супругу, одну из симпатичнейших и милейших женщин, которых я знал. «Что ты, Серёжа, – следует ответ, – всё положу, не беспокойся».

Наш разговор продолжается. Мы курим, иногда спускаемся в сад (а сад при даче Сахновского большой, живописный и запущенный совершенно, как в забытом и заброшенном подмосковном имении), потом опять возвращаемся на балкон и всё ведем бесконечную беседу о лошадях.

Наконец появляется жена Сергея Алексеевича и с кроткой улыбкой спрашивает: «Не надоело вам еще говорить о лошадях? Пойдемте пить чай». Чай пьем на другом балконе, который выходит во двор. Конюхи, наездники, иногда охотники возвращаются из конюшен (а их на даче Сахновского было немало), раскланиваются с ним, иногда подходят, чтобы сообщить какую-нибудь новость. Все это для меня так интересно, так ново, и этот круг людей и своеобразных отношений своей новизной увлекает и манит меня…

Но вот Сахновский вынимает часы, хмурится и говорит: «Я велел Николаше приехать познакомиться с вами и поблагодарить за то, что вы едете осмотреть его завод. Кстати сказать, взяты ли билеты на завтрашний скорый поезд? Каков хамлет – и сам не едет, и не звонит, а время позднее, пора уже и на покой».

Сахновский иногда непочтительно отзывался о своем хозяине Николае Сидоровиче, никогда не забывая, что хотя он и служит у купца, но он все же столбовой дворянин, а тот купец! Кроме того, Сахновский был другом Сидора Шибаева, потом был другом и советником матушки братьев Шибаевых, Евдокии Вукуловны, и братья выросли у него на глазах. Шибаевы относились к нему почтительно и с любовью, в глубине души Сахновский их тоже любил и ценил, но часто бранил.

Наконец раздается телефонный звонок. Сергей Алексеевич начинает говорить и с места принимается распекать Николашу: «Да знаешь ли ты, кто у меня сидит и какое ты совершил невежество? Не приехал познакомиться с Яков Ивановичем! Когда же я перестану за тебя краснеть?!» Потом разговор принимает деловой характер и заканчивается мирно.

Сахновский возвращается к нам и сообщает: «Билетов не достали, артельщик взял нам отделение в скором поезде на послезавтра. Шибаев извиняется, что дела задержали его, но завтра будет». Сахновский еще некоторое время ворчит, жалуется мне на Шибаева, говорит: «Как волка ни корми, он всё в лес смотрит. Как купца ни образуй, он всё купцом останется».

Мы поневоле откладываем отъезд на сутки и договариваемся на следующий день в четыре часа съехаться в амбаре Шибаевых. Я никогда не был в купеческих амбарах, с Ильинкой незнаком, и мне интересно увидеть этот новый для меня мир торговой Москвы.

Когда на следующий день я приехал на Ильинку, где помещался амбар Шибаева, и вошел в это помещение, то был поражен грандиозной картиной. Амбар занимал три этажа. Внизу сидели артельщики, лежали кипы товаров, сновали люди, беспрерывно звонил телефон. Жизнь била здесь ключом! Во втором этаже находилось правление, здесь сидели директора, помещалась бухгалтерия и благообразного вида доверенные и представители, и опять товары без конца. Весь верх был занят образцами изделий, образчиками пряжи и прочим. Словом, это был целый департамент, где делались многомиллионные дела. «Вот она, настоящая торговая Москва», – подумал я, озираясь кругом и невольно сравнивая этот амбар с нашими амбарами на юге (на юге амбар – это складское помещение для хлеба и других товаров). Во втором этаже, куда меня провели, я встретил Сахновского, и он пригласил меня в комнату правления. Это была средней величины контора, отделенная от других большой стеклянной перегородкой. Здесь сидели за большим столом директора, пили чай и вершили дела. А дела у них были большие, так как Шибаевым, помимо громадной фабрики, принадлежали нефтяные прииски в Баку, леса на севере, несколько имений, из которых в одном Аргамакове было десять тысяч десятин земли, дома в Москве, дачи, конный завод и другое имущество. Все это громадное состояние создал старик Сидор Мартынович Шибаев, пришедший в Москву в оны времена чуть ли не в лаптях. Теперь его сыновья продолжали дело отца, но вели его менее удачно, как говорил мне потом Сахновский.

Тогда и состоялось мое знакомство с Шибаевыми. В амбаре находились три брата. Старшие братья были директорами и, по-видимому, главными воротилами. Николай Сидорович, владелец конного завода, был еще молодой человек и меньше участвовал в делах. Из всех братьев Шибаевых лошадей любили только Сергей и Николай.