Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России. Том II

Николай Сидорович был невысокого роста, очень широк в плечах, с виду прост, хотя и одет с иголочки. У него было вульгарное лицо, резкие манеры, он был очень некрасив и крайне близорук, а потому носил пенсне, которое на его курносом великороссийском носу никак не хотело держаться. Говорил он в нос, носил небольшие усики, которые торчали во все стороны, как у моржа, волосы его, черные и жесткие, плохо повиновались щетке. Он не был умен. В то время, к которому относится этот рассказ, он находился под большим влиянием Сахновского. В сущности говоря, тот был хозяином на конном заводе, а Шибаев только подписывал аттестаты и давал деньги на ведение дела.

Сергей Сидорович был очень приятный, деликатный и воспитанный человек, умный, дельный и образованный. Ростом он был несколько выше брата и не только красив, но и изящен. У него были тонкие черты лица, красивые руки, каштановые волосы, которые рано посеребрила проседь, нежные, бархатные глаза. Голос был грудной, и Сергей Сидорович всегда покашливал. Он вечно лечил горло и был очень подвержен простудам. Как делец он был вполне на высоте положения. Когда впоследствии Шибаевы продали свою фабрику, из всех братьев он один не только остался миллионером, но, вероятно, и приумножил состояние. Сахновский, который относился к остальным братьям несколько свысока и покровительственно, к Сергею Сидоровичу, видимо, питал уважение.

Николай Сидорович вел разговор, которым, впрочем, руководил Сахновский. Сергей Сидорович говорил мало, но, желая меня занять, рассказал о том, что знаменитый Подарок, родившийся у них в заводе, ходил у него вместе со своим родным братом Пиратом и это была едва ли не резвейшая пара в Москве. Он очень комично рассказал о том, как к нему ворвался некто, отрекомендовавшийся Муссой Шапшалом, и купил у него этих лошадей. Через некоторое время я простился и уехал.

На следующий день, когда я прибыл на вокзал, Сахновский уже ждал меня. Он большими шагами расхаживал по залу и разговаривал с неизвестным мне человеком. Я поздоровался. Сахновский простился со своим знакомым, и мы вместе направились к вагону. К нам почти сейчас же присоединился шибаевский артельщик, за которым несли солидные короба – в таких отпускают из гастрономических магазинов вина и тонкие закуски. В вагоне артельщик вручил Сахновскому билеты и доложил, что все куплено самого лучшего качества, только он боится, что икрой не угодит, так как сейчас в Москве нет лучшей икры – не время для нее. «А сигары взяты?» – спросил Сахновский. «Как же, у Леве», – последовал ответ. После этого Сахновский отпустил артельщика.

Имение Аргамаково, при котором находился конный завод Н.С. Шибаева, было в двадцати пяти или тридцати верстах от станции Титово Сызрано-Вяземской железной дороги. Московский скорый поезд приходил туда рано утром. На вокзале нас ждала рысистая тройка густых, фризистых, но несколько сыроватых лошадей гнедой масти, причем в корню – жеребец, а на пристяжках – мерины. «Это Красивые-Молодцы, – сказал мне Сахновский, – дети Красика, которого я продал пензенскому коннозаводчику Ахматову. Вот чем велик наш орловский рысак: не побежал, так поверните его куда угодно – и сноса ему не будет. Сами увидите, как они сейчас побегут и как повезут эту махину». Я посмотрел на «махину». Это была широкая, просторная и поместительная коляска времен Очакова и покоренья Крыма. В ней ездил еще Сидор Шибаев и путешествовала Евдокия Вукуловна. В коляске хитроумно и ловко было скрыто немало ящиков, сиденье необычайно широко, а козлы рассчитаны на трех человек. Сахновский был если не великан, то во всяком случае мужчина солидный – громадного роста, тучный и весивший немало. Таков был и его покойный друг Сидор Шибаев. Так что эта коляска была для них как раз впору.

Мы тронулись в путь. Тройка спокойной рысью вынесла нас на простор пензенских полей. Она несла коляску как перышко. Удивительно приятно ехать на рысистой тройке, когда она хорошо приезжена и все три лошади идут четкой, ровной и резвой рысью. Это особое чувство, которое надо испытать, чтобы вполне его оценить.

Кругом так хорошо, на душе так мирно и покойно, что говорить как-то не хочется. Так мы въехали в большое село, и меня поразило обилие в нем кур и другой птицы. Сахновский пояснил, что здесь, в крупных селах Чембарского уезда, развито птицеводство и куры, гуси, а также яйца в большом количестве отправляются отсюда в столицы и через Либаву за границу. Я узнал, что в Чембарском уезде семнадцать конных заводов, но, кроме завода Шибаева, внимания заслуживают еще только два – Лодыженского и Подледчикова. Большинство населения в уезде – великороссы, но живет здесь и мордва, и татары, и мещеряки. О землях в Чембарском уезде Сахновский отозвался одобрительно: не только уезд, но и вся губерния лежит в черноземной полосе, земля здесь очень плодородна.