Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России

Соперница была скорее бурой, чем рыжей масти, и задние ее ноги были белы выше скакательного сустава. Очень большого роста, не менее пяти вершков, Соперница до известной степени напоминала жирафа. Если мысленно провести линию от затылка кобылы до репицы хвоста и затем представить себе такую же линию у жирафа, то и наклон, и характер этой линии будут для обоих общими. Словом, Соперница была кобылой очень своеобразной, если можно так выразиться, уединенного типа. Голова у нее была некрасива, шея имела прямой выход, спина хороша. К тому же Соперница была хотя и суха, но беднокостна и высока на ногах, чрезвычайно нервна и производила впечатление лошади отнюдь не крепкой конституции.

Заводская деятельность Соперницы была поистине замечательной. В 1911 году родился ее первый жеребенок. Это была гнедая кобыла Скука от Пекина. В 1912 году Соперница дала от Лоэнгрина рыжего жеребца Соперника 1.32, лошадь первоклассную. Соперник был недурен по себе, сух, но легок. В 1913-м Соперница принесла от Громадного серую кобылу Славянку, которую я считаю не только лучшей, но и резвейшей из всех детей знаменитой Соперницы. Славянка была необыкновенно хороша по себе, суха, кровна, элегантна и дельна. Славянка, Сакля и Леда – три знаменитые кобылы, которых дал у меня Громадный и равных которым у меня ни до ни после не было. Из-за Славянки едва не расстроилась моя продажа ставки лошадей Н. А. Понизовкину. Я настаивал на возвращении в завод после беговой карьеры жеребца Баталиста и кобыл Славянки и Леды. Понизовкин, не возражая против возвращения Леды, не хотел отдавать Баталиста и Славянку. Тогда я пошел на компромисс: отказался от Баталиста, но не соглашался отдать Славянку. После долгих переговоров сделка была заключена.

Славянка в трехлетнем возрасте бежала замечательно и уже в феврале показала на полторы версты резвость 2.22. Принимая во внимание, что дети Громадного, в особенности кобылы, не были скороспелыми лошадьми, следует признать эту резвость выдающейся. Можно было ожидать, что Славянка станет одной из резвейших орловских кобыл, но, к несчастью, она простудилась, заболела воспалением легких и пала.

Славянка была очень хороша по себе. И. И. Казаков, который видел ее у меня в заводе годовичкой, искренно восторгался ею и просил уступить, а он был тонкий знаток лошади.

В 1914 и 1915 годах Соперница дала от Петушка двух рыжих жеребцов – Союзника и Стрепета. Союзник был необычайно эффектен и красив: золотисто-рыжей масти, со светлыми гривой и хвостом, все четыре ноги у него были выше колен белы. Союзника в 1916 году купил в числе десяти лучших двухлеток, выбранных из всей ставки лошадей 1914 года, Синегубкин для П. П. Бакулина. О Союзнике этот наездник был исключительно высокого мнения и возлагал на него большие надежды. Стрепет был в другом роде. Имея классические линии призовой лошади, он был глубок и очень хорош по себе. Стрепета я продал в январе 1917 года В. М. Медкову за 10 тысяч рублей, и эта цена показывает, как хороша была лошадь. Медков тогда же купил у меня другую двухлетку – Балерину (Маг – Буйная) и оставил обеих лошадей до осени в заводе. Когда произошла революция, я, опасаясь за судьбу этих лошадей, несколько раз писал Медкову, но ответа не получил. Тогда я отдал Стрепета и Балерину Неплюеву, который увел их к себе в Орёл.

Были ли резвы Стрепет и Союзник, сказать трудно. Они должны были начать свою призовую карьеру в 1917 и 1918 годах соответственно, но тогда бега были уже прекращены. Стрепет, если не ошибаюсь, погиб после революции в Орле, а что сталось с Союзником, мне не известно.

Последним приплодом Соперницы стала гнедая кобыла Соколиха, родившаяся в 1917 году. Соколиха получилась нехороша по себе. Она была искусственно вскормлена, ибо ее мать пала, когда Соколихе было меньше месяца. Соколиха очень напоминает Соперницу и сейчас состоит заводской маткой в Прилепах. Она так же нервна, как и ее мать, беднокостна, высока на ногах и простовата. Из-за Соколихи мне пришлось выдержать большую борьбу с Л. Ф. Ратомским и новыми деятелями, которые пришли в завод после революции. Ее все порывались выбраковать, а Ратомский возмущался, что я отстаиваю кобылу со шпатом. В действительности никакого шпата у Соколихи не было, а было нервное подергивание ноги. Соколиха выдержала голодовку, так как росла в самый разгар разрухи, и это необходимо принимать во внимание, делая оценку ее экстерьера. Отстояв Соколиху, я поступил правильно: теперь она дает в Прилепах замечательных детей, не говоря уже о том, что спасена дочь знаменитой Соперницы и, стало быть, уцелел род этой кобылы. Как это ни странно, но судьбе было угодно, чтобы именно в моем заводе сохранилась прямая правнучка Булатной. Если теперь женское гнездо Булатной имеет свою представительницу, то этим оно обязано мне, хотя я никогда не любил эту кобылу и критически относился к ее происхождению, впрочем вполне отдавая должное необыкновенным личным качествам Булатной.