Архивариус, или Игрушка для большой девочки

— Надо же! Другие в зоне подыхают с голоду, а он и там устроился… Ах да, у нас дядя в начальниках ходит. Небось, скрывает родство с таким подонком? Но шепотком-то, небось, побеспокоился! Как же жалко мальчика, какая-то сучка ему на нос повесила… пострадал ни за что… Так, что ли? А знаешь, Витек, встреться ты мне в нормальной обстановке я тебя бы верстой обошла. Смотреть противно. Молодой мужик! Чего трясешься то, боишься, как бы мой пальчик не отправил тебя в преисподнюю? Так тебе туда и дорога. Ты же, подонок, не только надругался надо мной, но после тебя мне пришлось сделать аборт, едва с того света вытащили и теперь, у меня, по твоей милости, не будет детей. Так я думаю, будет логично, если и у твоей мамаши одним сыном-ублюдком станет меньше… Я надеялась, когда ты загремел в места не столь отдаленные, что тебя там кастрируют или хотя бы изувечат. Слышала, что таких там приговаривают, а ты смотри, каким цветущим вернулся, словно на курорте побывал. Ну, раз кореша с тобой не разобрались, я восстановлю справедливость, выкладывай на стол свое орудие преступления. Выкладывай, говорю!

Глаза у Витька полезли из орбит, рот раскрылся, он судорожно сглотнул и прошептал:

— Да ты что! С ума сошла. Уж лучше убей сразу.

— Я кому сказала! — заорала с перекосившимся лицом Ксения.

Витек сунул, было, руку под резинку, но медленно и отрицательно покачал головой.

— Стреляй, — решил он, попятился, упал в кресло и закрыл глаза.

— Надо же! — немного растерянно и уже спокойнее процедила Ксюша. — Никак этот инструмент тебе дороже жизни. Что же ты им зло то творишь?

Витек приоткрыл в надежде глаза:

— Это было единственный раз, одурел с травки, да и не в том дело. Подруга меня бросила. Пришел на побывку, а она с другим, в постели. Сначала выпил, потом кто-то угостил дурманом, а, как и что, потом было… Ну, ты же знаешь по суду… Ты, думаешь, там мне было сладко? Это как страшный сон, как в аду…

Ксюша опустила руку.

— Ладно, суши штаны. Пистолет не настоящий, — устало сообщила она.

Витек продолжал сидеть не шевелясь.

— Я не хотел… Ты прости меня…

— Да пошел ты…

— Может я чем… может денег…

Ксюша, уже двинувшаяся к двери, резко обернулась.

— Твои деньги что, вернут мне здоровье, и я все забуду?

— Может со временем…

— Если только со временем… Не надо мне ничего.

Ксюша вышла из подъезда и отправилась к дому пешком, не опасаясь темных переулков.

Мать смотрела телевизор, забравшись с ногами в кресло.

— Поболтали? — спросила она, не оборачиваясь.

— Поболтали, — ответила Ксюша и отправилась в свою комнату. Время было уже позднее.

В спаленке Ксюша нажала на выключатель и с удивлением обнаружила, что ее постель занята. Посредине кровати развалился большой лохматый серо-белый кот.

— Барсик! — ахнула Ксюша. — Нашелся?! Сто лет тебя не видела.

Кот лениво приподнял голову, выкатил на нее свои изумрудно-зеленые глаза и неуверенно шевельнул хвостом. Ксюша подошла к кровати и погладила бродягу по голове. Кот прикрыл глаза, халтурно промурлыкал с полкуплета и замолк.

— Это не Барсик, — услышала Ксюша голос матери за спиной.

— Как не Барсик?! — удивилась Ксюша. — Это же…

— Нет, это Юлик, — вздохнула мать. — Что ты, дочка, того уже давно нет на свете. Его же еще твой отец принес с работы, ты маленькая была. Когда ты уехала, он и потерялся. Уж я весь город обыскала. В подвалах со всеми бомжами перезнакомилась. Они, сволочи, наверное, его и съели, но разве признаются?!

— Какой ужас…, — пробормотала Ксюша. — Но как похож. Совершенная копия. Мордочка беленькая, грудка, лапки… Может быть это его родственник?

— Может быть, — кивнула мать. …

— Откуда он у тебя?

— Даже не знаю. В квартиру пришел еще котенком как в свою и не уходит…

Ксения обернулась к матери.

— Послушай, а ведь это неспроста. Может, в него заселилась душа нашего папы? Ведь говорят же, что души переселяются… Вон, как внимательно он меня слушает…

Кот, словно в подтверждение ее слов, неожиданно муркнул.

— Фантазерка ты у меня, — пробормотала мать.

— Да ничего не фантазерка, видишь, он даже разговаривает с нами.

— Перестань выдумывать, Ксюша! — уже рассердилась мать. — Тут и без того галлюцинации начинаются, а от таких мыслей можно вообще умом тронуться… Иди, Юлик, в ту комнату, не мешай Ксении.

— Пусть остается, — решила дочь.

Кот вдруг, без всякой причины, к ужасу матери, затянул песню.

Вид подруги, какой-то необычно возбужденной, вызвал у Ксюши подозрение. Что-то неладное. А может и ладное, но уж во всяком случае, не обычное. Активность, с которой Женя протирала на кухне посуду, особенно хрустальные фужеры, сама сияя, как эти фужеры, наводили на мысль, что ожидаются гости. И, даже, скорее всего гость — при большем количестве посетителей такого воодушевления не испытывают. Ксюша заглянула в комнату, прислушалась к звукам в ванной. Так и есть. Кто-то плещется.

— Сейчас войдет, — хмыкнула Женя, поняв, что Ксению не проведешь.

— Переодеться успею? — спросила та, избегая гаданий.

— Успеешь, — засмеялась почему-то подруга.