Архивное дело

Когда Бирюков с Кротовым вошли в ограду половниковского дома, Федор Степанович возле небольшого верстачка у крыльца насаживал на гладко выструганный новый черенок трехрожковые вилы. Антон давно не видел Половникова и невольно про себя отметил, как сильно тот постарел за последние годы. Возрастом, насколько знал Бирюков, Половников был чуть постарше Кротова, но выглядел он значительно старее деда Лукьяна Хлудневского. Некогда огненно-рыжие волосы, прикрытые до ушей картузом, на висках и затылке стали сивыми, а исконопаченное коричневыми крапинками круглое лицо вдоль и поперек исполосовали несметные морщины. Основательно поседели и обвислые, на белорусский манер, усы. Пожалуй, только почерневшие от кузнечной работы руки, с большими узловатыми в суставах пальцами, да неизменный залоснившийся кожаный картуз на голове остались прежними, будто время совершенно не коснулось их. Одет Половников был в застегнутую на все пуговицы клетчатую рубашку из плотной материи. Поверх рубахи – стеженая телогрейка без рукавов. Голенища больших сапог скрывались под широкими штанинами вылинявших парусиновых брюк. В ответ на приветствие Кротова старик односложно буркнул «Добрыдень» и, не обращая внимания на посетителей, сосредоточенно стал забивать в вилы крепежный гвоздь.

– Сенцом, Федя, надумал заняться? – дипломатично осведомился Кротов.

– Не, картоху пора копать, – опять пробурчал Половников.

– А мы вот с начальником районного угрозыска товарищем Бирюковым хотим с тобой побеседовать. Как ты на этот счет смотришь?..

– Коль пришли – беседуйте. В огород соваться пока рано – ботва у картохи мокрая, – более многословно ответил старик.

– Знаешь, Федя, что нас интересует?.. – снова закинул удочку Кротов.

– Скажете – буду знать.

Бирюков решил взять инициативу разговора в свои руки:

– Мы вчера, Федор Степанович, хотели с вами повидаться, но вас не оказалось дома.

– Мне Шура Сластникова говорила, что вы показывали ей бумагу на мой арест.

– Что-о-о?! – удивился участковый. – Опомнись, Федя! Иль Шуру не знаешь? У нее, как говорится, язык без костей. Она тебе наплетет лаптей про арестантов.

Половников промолчал.

– Нет, Федор Степанович, никто вас арестовывать не собирается, – снова заговорил Антон. – Приходили мы, чтобы поговорить о первом председателе Березовского колхоза. Знали вы Жаркова?..

Выражение лица Половникова ничуть не изменилось. Все с тем же замкнуто-мрачным видом он буркнул:

– Ничого я об нем не ведаю.

– Как так, Федя? – вновь вклинился Кротов. – По имеющимся у нас сведениям, Афанасий Кириллович водил постоянную дружбу с твоим отцом.

– Дак, это с отцом. Не со мной.

– Но ты ведь много раз видел Жаркова.

– Я тады совсем мальцом был.

– А кто молотобойцем в кузнице работал?

– Ну, дак и что из того?

– А то, что «малец» в ту пору ты уже был не малый.

– Ну, дак и что из того?

– Федор Степанович, – настойчиво сказал Антон. – Мы ведь ни в чем вас не обвиняем, не подозреваем. Собственно, и преступления-то никакого нет. Нам надо выяснить некоторые обстоятельства таинственного исчезновения Жаркова. Помните, как он последний раз, перед исчезновением, приезжал к вашему отцу?

Половников будто не услышал вопроса.

– Федя, не бери грех на душу, – с самым серьезным видом проговорил Кротов. – На том свете тебе это не простится.

Конопатое лицо Половникова густо покраснело, а обвислые и без того усы совсем поникли. Старик растерянно посмотрел на участкового и, сложив в щепотку огрубелые, с толстыми бугристыми ногтями, пальцы, торопливо перекрестился:

– Истинный Бог, Михаил Федорыч, в смерти Жаркова моего греха нет.

– Ну а в чем дело? Почему каждое слово из тебя надо вытягивать клещами?

– Дак, я уже молвил, что ничего особенного не ведаю, – с прежним упрямством повторил Половников, однако теперь в его голосе вроде бы просквозила неуверенность.

– Нам что-то особенное и не нужно, – стараясь приободрить старика, сказал Бирюков.

– А чого вам надо?

– Почему Жарков в последний приезд оставил у вас костыли? – почти наугад спросил Антон.

– Они моему папашке принадлежали.

– Но ведь Жарков на них ходил?..

– Ну.

– Почему же оставил?

– Дак, мы с папашкой железную протезу на шарнирах ему сделали, – после длительного молчания хмуро проговорил Половников.

«Вот оно что!» – промелькнуло у Антона, но он очень сдержанно уточнил:

– Значит, Жарков уехал от вас на протезе?

Половников молча кивнул. Кротов переглянулся с Бирюковым. Заручившись молчаливой поддержкой Антона, участковый ободряюще заговорил:

– Вот видишь, Федя, какими ценными сведениями ты располагаешь! Давай присядем, пока ботва в огороде подсохнет. Поговорим откровенно. Тебе известно, какую беду разрыли позавчера мелиораторы у Ерошкиной плотины?..

– Краем уха слыхал от Шуры Сластниковой.

– Шура – трескотливая сорока, – Кротов опять вопросительно глянул на Бирюкова. – Тебе вот сейчас сам начальник районного угрозыска кое-что расскажет…

Половников, словно раздумывая, прислонил к верстаку насаженные на новый черенок вилы. Лежавшим у крыльца голиком смахнул пыль со скамейки возле стены дома и вроде как с неохотой предложил: