Арктический роман

Дудник поднялся по трассе геологов, поспешил к столбику. Затаптывал кровь возле столбика. Топтался вдоль пропасти дальше столбика, ближе. С километр истоптал в обе стороны. Афанасьев разгадает следы, кровь — придет к скалам, в следах и увязнет. Дудник ушел к буровой вышке геологов. Возле первой буровой всегда можно найти куропаток. От Савицкого нужен был откуп. Савицкий горло перепилит ложкой — заставит выполнить обещание. Дудник убил трех куропаток, потом еще двух. Начиналась поземка. Дудник возвращался вдоль пропасти. Не дошел до столбика: возле столбика стоял Афанасьев. Дудник вспомнил, что следы пса затоптал, а пятна, капли крови остались и в скалах. Афанасьев был в шапке, ружье было спрятано. Дудник понял: Афанасьев шел к Цезарю. Хотел вернуться или обойти Афанасьева. Афанасьев не заметил или не узнал Дудника. Он снял плащ, сбросил ружье, полез в скалы. Дудник подошел к столбику. Афанасьев ушел без ружья. Дудник понял: теперь можно вернуть Афанасьеву все, что он дал возле клуба. Жаловаться Афанасьев не будет. Инженер — парень с самолюбием, похлеще, чем у Дудника.

Подымалась поземка. Солнце зашло. Небо темнело. Снег завихрялся, Афанасьева не было видно. Дудник сполз по зарубине, перешел на карниз. Афанасьева не было. Ветер гудел, облака снега метались. Дудник шел по следам Афанасьева. В развороте водопада стояла синяя мгла. Облака синего снега летали. Гудело.

Афанасьев стоял на карнизе, возле вреза в стену скалы, завязывал на подбородке тесемки, лег на живот. Дудник шел по карнизу. Афанасьев полз. За врезом — карниз, по которому можно идти. Карниз спускается на скалу. За скалой Цезарь. Дудник крикнул: «Куда лезешь, инженер?! Убьешься!» Ветер гудел. Голос Дудника был как обвал. Афанасьев вздрогнул, повернулся быстро: рука соскользнула; левой он уцепился за выступ — выступ был покрыт наледью. «Че-ач-ерт!» — крикнул Афанасьев и уже летел. Падая, смотрел на Дудника. У него были большие, как у нерпы, круглые глаза. Шлепнулся на крутой склон. Скользнул по крутизне, забитой лежалым снегом, цеплялся руками, ногами; потом, окутанный облаком снега, полетел в пустоту. Скрылся.

Гудел ветер, завихрялся снег; сквозь завихрения показались первые звезды. Блеснули, исчезли. В синей мгле неистовствовал синий снег. Дудник не сразу понял, что случилось. Понял — испугался, закричал: «Афанасьев?!» В шуме ветра гудело эхо, разбивалось о скалы, ныряло в завихрения, как в подушку. Афанасьев не отвечал. Дудник кричал. Эхо дробилось, смолкало.

Дудник побежал по карнизу. Бежал, прижимаясь к обледенелой стене водопада. Бежал и кричал. Афанасьева не было слышно. Ревел ветер; звезды пропали; снег залеплял глаза. Сгущалась синяя мгла. Дудник карабкался вверх по зарубине. Вылез на гору мокрый. Завихрения скрывали скалы, под завихрениями гудела, ревела иссиня-черная пустота. Фиорда не было видно. Дудник положил плащ и ружье возле столбика так, чтоб не унесло в скалы; надел флягу цепочкой на вершину столбика. Извивающимися языками бежала поземка с горы. Изредка блеснет и исчезнет голубая звезда.

Без каната не добраться туда, куда упал Афанасьев. Показывались и пропадали текучие звезды. Вспомнил: возле первой буровой лежит металлический трос. Побежал к буровой вышке. Ветер бил так, что устоять было трудно. Отошел подальше от скал. Бежал, проваливался в снег, задыхался. Пробежал метров четыреста, вспомнил: трос металлический — одному не управиться. Вернулся.

Опять вспомнил: рядом ГРП. Побежал к ГРП. Пробежал метров сто, остановился: если Афанасьев убился, кто поверит Дуднику, что Афанасьев сорвался? Эта мысль оглушила. Как колом по голове. Перед вечером Афанасьев ударил Дудника возле клуба. Ночью Афанасьев и Дудник встретились в скалах. Дудник мстительный парень: столкнул Афанасьева в пропасть — отомстил… Не поверят.

Дудник вернулся к столбику. Сел с размаху на снег, взялся за голову. Ветер гудел, поземка мела, Дудник был мокрый. Сделалось холодно. Снег забивался под ватник. Дудник застегнул пуговицы до подбородка. Гаевой не поверит. Корнилова не поверит. Никто не поверит…

А если он так вот: со скалы на скалу — по руслу водопада до осыпей? С такого разбега не задержит и осыпь. Там штольни. Утром сменяются окровцы… Дудник подхватился, побежал к трассе геологов. Спустился по трассе. По осыпям под скалами пошел к штольням засбросовой части. И под скалами ветер гудел, снег вихрился — все кружилось, подымалось и падало. Шел сквозь синий снеговорот, как сквозь ад. Добрался до скал над штольнями. Под скалами не было Афанасьева. Спустился к штольним. Афанасьева не было возле штолен. Ходил по берегу — дальше штолен, возвращался. Афанасьева не было на берегу. Вновь вскарабкался под самые скалы. Лазал по осыпям — дальше от штолен, ближе. Афанасьева не было.