Армагеддон

- Ничего. В этом-то все и дело. Именно это меня и тревожит. Все кончено, и я наконец это поняла. Меньше шестисот людей поют "Звездно-полосатый флаг". Внезапно это ошеломило меня. Нет больше палаток, где продают "горячие собаки". Колесо Ферриса не закружится сегодня вечером на Кони-Айленде. Никто не пропустит стаканчик на ночь в Сиэтле. Кто-то наконец нашел способ борьбы с употреблением наркотиков в военных частях Бостона. Но лекарство оказалось гораздо более ужасным, чем сама болезнь. Понимаешь, о чем я?

- Да, конечно.

- В моем дневнике есть небольшой раздел под названием "Запомнить". Чтобы ребенок мог узнать... о тех вещах, которые он никогда не увидит. От этого мне и грустно.

- Всем грустно сегодня, - сказал Стью, обняв ее за плечи. - Многие люди будут плакать сегодня перед сном. Я в этом не сомневаюсь.

- Не понимаю, как можно оплакивать целую страну, - сказала она, заплакав еще сильнее, - но ничего не могу особой поделать. Все эти... все эти маленькие подробности толпятся в моей голове. Коммивояжеры на машинах. Фрэнк Синатра. Пляж Оулд Орчард в июле, весь забитый людьми, в основном, квебекцами. Этот глупый парень на ЭмТиВи - Рэнди, так, по-моему, его звали. Времена... о, Господи, все это звучит, как какое-нибудь ч-чертово стихотворение Рода М-МакКуена!

Он обнял ее, похлопал ее по спине, вспоминая, как его тетушка Бетти рыдала над полоской невзошедших хлебов. Она тогда была беременна маленьким кузеном Лэдди, месяце на седьмом или около того, и Стью помнил, как она вытирала глаза уголком посудного полотенца и просила его не обращать на нее внимания, так как каждая беременная женщина находится в двух шагах от психбольницы из-за веществ, которые выделяются у нее в гландах.

Через некоторое время Фрэнни сказала:

- О'кей, о'кей. Мне уже лучше. Пошли.

- Фрэнни, я люблю тебя, - сказал он.

- Что ты лучше всего помнишь из прошлого? - спросила она у него.

- Ну, знаешь ли, - сказал он, а потом остановился со смешком.

- Не знаю, Стюарт.

- Но это глупость.

- Р_а_с_с_к_а_ж_и_ мне.

- Не уверен, что я хочу этого. Станешь заглядываться на парней с сачками для бабочек.

- Расскажи мне! - Она видела Стью в разных состояниях, но эта забавная, взъерошенная неуверенность была ей внове.

- Я никому об этом не рассказывал, - сказал он. - Но я вспоминал об этом несколько раз за последнюю пару недель. Что-то случилось со мной в 1982 году. Я тогда заправлял бензин на станции Билла Хэпскома. Он иногда нанимал меня, когда мог и когда не было работы на калькуляторной фабрике. Я работал в полсмены, с одиннадцати вечера до закрытия, то есть до трех часов утра. После того, как заправлялись люди, ехавшие с бумажной фабрики Дикси, смена которых начиналась в три, а заканчивалась в одиннадцать, работы почти не было... очень часто между двенадцатью и тремя не останавливалась вообще ни одна машина. Я сидел там и читал книгу или журнал, а часто просто дремал.

Как-то ночью примерно в четверть третьего я сидел, положив ноги на стол Хэпа, и читал какой-то вестерн. И тут к станции подъезжает большой старый "Понтиак". Все стекла опущены, а магнитофон орет внутри изо всех сил. Я даже помню песенку - "Уходя дальше" Хэнка Вилльямса. Внутри сидит парень - не молодой и не старый. Вид у него симпатичный, но немножко страшный - я хочу сказать, он выглядел так, словно он может сделать что-нибудь страшное, особенно над этим не задумываясь. У него были кустистые, вьющиеся темные волосы. Между ногами была зажата бутылка вина, а с зеркала заднего вида свисала пара игральных костей. Он говорит: "Обслужите по полной программе", а я отвечаю - о'кей, но почти минуту я стоял и не мог сдвинуться с места, смотрел на него. Потому что вид у него был какой-то знакомый.

Они дошли до угла. Дом, где была их квартира, стоял через дорогу. Они остановились. Фрэн смотрела на Стью очень внимательно.

- Ну, я и сказал: "Такое чувство, что я вас знаю. Вы случайно не из Корбетта или Максина?" Но на самом деле я не думал, что он из этих мест. А он отвечает: "Нет, но однажды я проезжал Корбетт со всей семьей, когда был еще мальчишкой. По-моему, в детстве я умудрился проехать почти через каждый городок в Америке. Мой отец служил в ВВС".

Ну я пошел и заправил ему полный бак, все время пытаясь вспомнить, где же я мог его видеть. И вдруг совершенно неожиданно я вспомнил. И я чуть не намочил штаны, потому что человек за рулем "Понтиака" должен был быть мертв.

- Кто это был, Стюарт? Кто _о_н_?

- Нет уж, позволь, я расскажу по порядку. Правда, как ни рассказывай, история все равно безумная. Я снова подошел к окну и говорю ему: "С вас шесть долларов и тридцать центов".