Армагеддон

Полковник Александр Клавдиевич Парфенов взглянул на стоявшего перед столом молодого лейтенанта. Подкрепления всегда кстати, но время сейчас как минимум неудачное. Балдрики пробились сквозь позиции его дивизии, ужасной ценой, но пробились. Один из его полков практически уничтожен, два других сильно потрепало, хотя и дело свое они сделали. Они прижали балдриков, демоны позволили загнать себя в ловушку огневых точек, минных полей и колючей проволоки. Гарпии собрали кровавую дань, и, конечно, неприятным сюрпризом стали виверны. Взяли свое и пристегнутые к спинам ринолобстеров наги. Балдрикам прорыв, по сути, стоил уничтожения их командной структуры: то, что некогда четко делилось на легионы, когорты и манипулы, стало аморфной смешанной массой. И эта масса не знала, что впереди за холмами тихо сидят еще два танковых дивизиона, включая и его собственный танковый полк. В чем он точно не нуждался, так это в еще одном зеленом лейтенанте.

— Передайте бумаги, — протянул руку Парфенов.

— У меня их нет, товарищ полковник. Но я уже служу в вашей дивизии.

В памяти Парфенова зашевелилось воспоминание. Он покопался в куче рапортов на столе, ища нужный. Как всегда, тот оказался в самом низу стопки. И как полковник и думал, имя находилось в списке погибших.

— Едовин, Георгий Александрович, вы мертвы.

— Так точно, товарищ полковник. Но тем не менее, докладываю о прибытии.

Это пример верности долгу даже по русским стандартам, подумал Парфенов. Нужно расспросить подробнее, решил он. Тем более что и оправдание имеется — пока танки не пошли в бой, время есть.

— Расскажите мне, что случилось, товарищ лейтенант.

— Это были гарпии, товарищ полковник. Они подожгли моторный отсек моей «Шилки», и нам пришлось покинуть машину. Мы выбрались из ЗСУ, но на открытом пространстве нас настигли. БМП, которые мы прикрывали, пытались помочь пулеметами, но тварей было слишком много, и нас порвали на части. Следующее, что я помню — полет в воздухе и посадка в реку жидкой лавы. Боль была ужасна, я ослеп и оглох, и думал лишь о том, чтобы выбраться. Я попробовал плыть туда, где, по-моему, был берег… или ползти… что-то среднее. Добрался туда, вылез из лавы и начал уползать. Первым вернулся слух, и я услышал треск выстрелов. Потом стало медленно возвращаться зрение.

— Это были морпехи, товарищ полковник, американские морпехи. Они расстреляли шестерых балдриков, тела еще лежали на берегу. И они помогали людям выбираться из лавы. Один подошел и спросил, кто я. Я понял каждое слово, хотя он говорил на английском. Я назвал себя и рассказал, что погиб в бою у Флегетона. Он попросил назвать мое подразделение и доложил обо мне по радио. Скоро открылся портал, он привел меня куда-то в Америку, а потом назад на большую штатовскую базу у Адской пасти. Оттуда меня подбросили американцы на «Хамви», и вот я здесь. Докладываю о прибытии, товарищ полковник, — закончил Едовин.

Парфенов тряхнул головой. Вот так история! И она совершенно меняет ход войны: если убитых можно вернуть в строй, это решит множество проблем. И, конечно, создаст ряд новых, но о них пусть думают другие.

— Там были еще наши?

— Думаю, да, товарищ полковник. Балдрики просто складывают людей в ямы и болота по мере поступления, так что погибшие вместе, скорее всего, и оказываются вместе. Пока меня не забрали, я пытался найти свой экипаж, но не смог. Но морпехи дежурят по всей этой лавовой реке, если бойцы выберутся, то вернутся.

— Хорошо, братишка, очень хорошо. У меня для вас назначение. Тут недалеко стоит американское пилотное противогарпийное подразделение. Им нужен русский офицер-посредник. Раз уж вы мертвы и можете понимать американцев, отправитесь к ним. Оставайтесь с ними, помогайте, чем сможете, и не забывайте докладывать обо всем интересном.

Руины дворца Сатаны, Дит.

Белиал не знал, сколько простоял, глядя на оседающие руины дворца Сатаны. В Аду, где данностью являлась вечность, время измерялось совсем иначе. Могло пройти всего несколько секунд, может, больше. Все, что он знал — по щекам, не таясь, льются слезы отчаяния и гнева. Затем он постепенно осознал, что на разбитых камнях дороги собирается глазеющая на обломки толпа. Это вернуло его в настоящее.

— Вы все, давайте туда и начинайте копать. Там могут быть выжившие, ждущие, пока мы их освободим. За работу.

— Зачем? — пришел один голос из толпы.

— Оставь нас, — другой.

— Он наконец мертв, — третий.

Белиал зыркнул на взбунтовавшуюся толпу демонов и орков и схватил трезубец одного из мертвых стражей. Один из лучших, отметил граф, определенно продукт высшего качества, как и подобает личной охране Сатаны. Зарядив оружие, он обвел взглядом собравшихся.

— Ты не правишь… — неосторожно заговорил орк, когда Белиал посмотрел прямо на него. Трезубец вспыхнул, разряд немедленно поразил говорившего, и тело того рухнуло на камни. Двоих поблизости обожгло молнией, и они тоже упали, завывая от боли.