Армейские письма к отцу

Она ходила в туфлях тоненькихПо небороненной землеНам вслед глядели бесконвойникиИ улыбались, глядя вслед.Она ко мне на вышку лазилаПожрать носила, что моглаА лейтенант прогнать приказывалИ я ее оттуда гналОна не требовала нежностиОна не требовала словВот так живет средь всякой нечистиНу что с ней сделаешь! Любовь!

Донат, прошу тебя из второй строчки второго четверостишия не делать вывод, что, мол, я голодаю. Это поэтический вымысел. Донат, очень без вас соскучился. Смертельно хочется съездить в отпуск. Как это у нас делается, я писал Ане. С маминой помощью это возможно. Позвони Аньке, она тебе объяснит. Если поняла по моему письму. Жду писем. Обнимаю.

Сережа.

11

[Сентябрь 1962. Коми — Ленинград]

Дорогой друг Донат!

Ты долго не получал моих писем оттого, что я, как дурак, писал тебе в Киев. Теперь все будет в порядке. Спасибо за вырезки из газет. Статья Рыльского, может быть, и хорошая, но меня обозлила невозможность понять стихотворные цитаты, написанные по-украински. Стихи Окуджавы хорошие, с сильным жеманством. Как поэт, как автор Окуджава вдохновляется не самой жизнью, а жизнью уже воплощенной в искусстве. Его стихи очень, как бы это сказать, лабораторные. Мне, если на то пошло, Евтуш[енко] больше нравится. У него есть сборник синего цвета. В толстом переплете. Там есть стих «Женщина, выходящая из моря» (За точность названия не ручаюсь). Это превосходный стих, по-моему. Советую тебе прочесть прекрасную книгу Н. Акимова «О театре». В проблемы театральные я не вдавался, но написано здорово, почти как Маяковский. В конце очень остроумные «Записные книжки».

Послал тебе два стиха — «Контролер» и про любовь. Жду отзыва. Скоро пришлю тебе один стишок, про мрачные вещи, но очень оптимистический. Он всем очень нравится, хотя художественной ценности не представляет. Это стих — тост. Скоро пошлю. Еще раз спасибо за посылку. Ничего мне больше долго не будет нужно. Донат! Хочу тебя попросить позвонить Асе и, может быть, помочь ей разобраться с поступлением на работу. Если сможешь. Она мне регулярно пишет неожиданные от нее теплые письма.

Донат, я вспомнил одну мысль из книги Акимова. Она в твоем вкусе: «Безвыходное положение — это тот простой и ясный выход из которого нам не нравится».

Жду писем. Обнимаю. С. Д.

12

[Осень 1962. Коми — Ленинград]

Дорогой Донат!

Я беспокоюсь, получишь ли ты те письма, которые я послал в Киев, после твоего отъезда оттуда. В одном из них я посылал тебе плохое стихотворение «Я солдат». Кстати, со стихами дело пошло труднее. Есть около десятка, и ни одно не могу закончить. Подождем.

В другом я спрашиваю, не может ли Соловьев что-нибудь помочь сделать, чтоб меня перевели поближе к центру. Если нет — то бог с ним. Не страшно.

Мне сейчас ничего не нужно. Получил от мамы деньги и поблагодарил в письме. Спасибо тебе тоже, а еще спасибо за положительные отзывы о стихах про Белояниса и «Танцы в клубе».

Теперь буду писать по Лен[инградскому] адресу.

Будь здоров и счастлив.

Привет Люсеньке и Ксюше.

С. Д.

13

[Осень 1962. Коми — Ленинград]

Дорогой Донат!

Посылаю тебе стишок «Ночные маневры», он тебе может понравиться. Это результат повышения требовательности и контроля, а также влияние твоего отзыва.

Если он тебе понравится, я буду зверски доволен. Донат, прошу тебя узнать заодно, как пишется: маневры или манёвры, т. к. здесь все говорят по-разному, я не могу узнать.

НОЧНЫЕ МАНЕВРЫ

Мы топтали ягоду-малинуНа ночных маневрах в ВожаелиБабы, как в войну за нас молилисьКак в войну, солдат они жалелиЛейтенант был цириком и трусомНо вперед бежал не пригибаясьИ победа доставалась русскимИ враги бесславно погибалиХолостые щелкали патроныХолостые бухали гранатыЭту ночь запомнил я подробно.А наутро хмурые солдатыБоевые получив патроны

За спину закинув карабиныОтправлялись на посты по тропамА Фролова на посту… убилиМы стояли молча у могилыНас не грели серые шинелиБабы, как в войну за нас молилисьКак в войну солдат они жалели.

Жду писем.

Сергей.

Мне даже не верится, что это я сам написал. Извини за нескромный восторг.

14

[Осень 1962. Коми — Ленинград]