Армия Наполеона

Наконец, вне обороны маневры в английском стиле более чем сомнительны. «Возможно ли вести в атаку огромную линию в развернутом боевом порядке, и к тому же вести огонь? – писал по этому поводу генерал Жомини. – Я думаю, что каждый скажет, что это абсурд. Повести вперед двадцать или тридцать батальонов, ведущих огонь повзводно или рядами, с целью занять хорошо защищенную позицию – это значит подойти к ней как стадо баранов или, точнее, вообще никогда к ней не подойти»[418].

Именно поэтому основные тактические методы французской армии как наиболее рациональные были переняты всеми европейскими армиями. Австрийский устав 1806 года, прусский 1809-го, русский 1811-го взяли на вооружение колонну к атаке и стрелковую цепь. Что же касается общего управления войсками в бою, то стоит лишь обратиться к планам сражений 1812, 1813, 1814 гг. на основном театре военных действий, чтобы увидеть, насколько идентичными стали боевые формы, употребляемые войсками противоборствующих сторон. Это ли не самое лучшее доказательство того, что тактика, доведенная до совершенства армией Наполеона, была тактикой наиболее гибкой, отвечающей степени развития вооружения того времени, особенностям массовых армий и позволяющей использовать ее в самых различных обстоятельствах.

Глава VIII

Стратегия и оперативное искусство Наполеона

Концентрация сил, энергия и твердая решимость победить или умереть со славой – вот три великих принципа военного искусства.

Наполеон

Эпоха Революции и Империи была отмечена не только переворотом в тактических формах боя. Не в меньшей, а, пожалуй, в значительно большей степени она означала и глобальную ломку самой концепции войны, а следовательно и стратегических форм и сопряженного с ними оперативного искусства. Именно в этой области раскрылось огромное военное дарование Наполеона Бонапарта, именно в этой сфере искусства он стал поистине мэтром и оставил свой неизгладимый след в истории войн. И если, как уже упоминалось, Наполеон не внес практически серьезных изменений в базовую тактику войск, так что, описывая тактические приемы его армии вплоть до уровня дивизии, можно было временно оставить образ императора-военачальника в стороне, то в области стратегии грандиозная фигура Наполеона доминирует настолько, что вообще невозможно говорить о войне и армии в эту эпоху, не обращаясь практически постоянно к наследию этого великого полководца.

Чтобы правильно понять роль Наполеона в мировой истории войн, необходимо опять вспомнить те условия, которые определяли облик вооруженной борьбы между европейскими державами накануне Великой французской революции. Как уже нами отмечалось, они обуславливали не только специфику тактических приемов, но и образ всего стратегического и оперативного искусства. Ограниченные задачи войн, отсутствие глобальных идеологических противоречий между государствами и относительная слабость машины традиционных западноевропейских монархий в соединении с отмеченной в VII главе характеристикой – низким качеством солдатского материала – самым естественным образом породили стратегию, которую выдающийся немецкий военный историк Дельбрюк назвал «стратегией измора». Основными чертами такой стратегии являются крайняя осторожность всех военных действий, стремление избегать сражений, добиваясь положительных результатов маневрированием, осадами, небольшими мероприятиями на коммуникациях противника… и, как следствие, – распыление сил, долгие топтания вокруг мало-мальски важных позиций или стратегических объектов, медлительные марши и т. д.

Действительно, если целью войны являлось овладение небольшой провинцией соседнего государства (а иногда всего лишь одним городом) или решение династических проблем в какой-либо третьей державе, напряжение всех сил страны для решения такой задачи было не только невозможным, или, по крайней мере, очень трудно достижимым по причине, как уже не раз отмечалось, слабости государственной машины, но и просто ненужным. Потеря многочисленной армии могла лишить монарха бóльших средств, чем достигнутое завоевание дать в его руки. Отсюда столь частые в ХVII – ХVIII вв. требования со стороны правительств к полководцам стараться избегать рискованных решений на театре военных действий.

Штатгальтер Фрисладии Вильгельм Людвиг Оранский наставлял своего двоюродного брата известного полководца Морица Оранского: «Мы должны так вести свои дела, чтобы они не были подвержены случайностям сражения… Вступать в бой не иначе как под давлением крайней необходимости»[419]. То же советовали и военные теоретики. Диллих в «Военной книге» пишет: «Никогда не подвергай себя без крайней нужды и полной уверенности в успехе случайностям сражения, как исходу неизвестному и сомнительному, ибо лучше ничего не завоевать, чем потерпеть урон и что-нибудь утратить»[420].