Аромат смерти

В воскресенье к ней пришел первый посетитель. Глядя друг на друга через бронированное стекло, они сняли трубки телефона. Потом долго слушали шелест дыхания друг друга. И ничего не говорили.

Она долго представляла себе эту сцену. Думала, что он станет сыпать своими обычными фразочками: «Иви! И как ты умудрилась так вляпаться? Господи! Как я объясню это твоим родителям?» Ей казалось, он будет волноваться, брызгать слюной, жестикулировать, стучать по столу и изрыгать проклятия, так что охраннику придется подойти и утихомирить его.

– А как же Ховард? Где он, черт побери?.. Не беспокойся, я вытащу тебя отсюда!

Так, по ее мнению, должен был пройти этот разговор: он будет собой, пускай выспренним, зато откровенней всех остальных. Иви скучала по его многословным тирадам. Да, она скучала по нему.

…Но ничего этого не произошло. Мужчина перед ней утратил былой огонь. Та же плоть, но дух совсем другой. Он горбился, вздыхал, прятал от нее глаза. Эмоции волнами накатывались на Иви: беспомощность, грусть, злоба и боль.

А потом ей пришла в голову мысль, никогда не приходившая раньше.

– Вы боитесь смотреть на меня, – сказала она тихо. Босс не стал опровергать ее слова. Он так и смотрел вниз. – Но если вы на меня не посмотрите, получится, что сегодня вы пришли напрасно, – добавила Иви. Надо было как-то показать, что ей не все равно.

Босс стащил с головы шляпу и поднял глаза. Он выглядел ужасно. Одежда мятая, глаза красные, под ними синяки. Седая щетина. Разве что шляпа была данью требованиям общества.

– Впервые вижу вас таким. – Она тихонько засмеялась. – Куда подевался ваш стиль?

– Прости меня, – сказал он. Кое-как выдавил из себя.

У Иви отпала челюсть. Она медленно прикрыла рот и улыбнулась, по-прежнему мягко.

– Я не ждала ваших извинений.

– Но ты их заслуживаешь. – Эти слова он произнес с болью. Иви отчетливо слышала ее.

– Вина лежит на нем, не на вас. Вы ничего не могли сделать.

– Я приходил в больницу, но полицейские не захотели…

– Я знаю, они мне говорили, – прошептала Иви. – Я вам благодарна.

– Ты… – Его голос сорвался. Он прижал ладонь к холодному стеклу перегородки. Иви подняла левую руку и приложила к его. Их боль проходила сквозь стекло.

– Выглядит хуже, чем есть на самом деле. Я буду тут недолго. Процесс прошел хорошо, меня оправдали. – У него за спиной сработал звонок, охранник поднялся со стула. – Идите. Поешьте и выспитесь как следует. И сделайте что-нибудь с этим. – Иви рассмеялась и провела пальцем себе по подбородку. – Поглядитесь уже в зеркало. Борода ужасна.

Ее смех оказался заразительным, и босс тоже улыбнулся. Потом кивнул и всхлипнул. Его глаза были красными.

– Каждый должен жить своей жизнью, – негромко сказала Иви. – Со мной все будет в порядке.

27

Сокамерницы называли ее «0914».

Она жила в соответствии с правилами внутреннего распорядка. Просыпалась в 6:50 на перекличку. Приводила себя в порядок, мылась, когда приходила ее очередь, съедала свой завтрак. По понедельникам это был конги[41], сладкий арахис и побеги брокколи. По вторникам – конги, белковый омлет с арахисом и корень лопуха. Ей нравилась пятница: манту[42] с коричневым сахаром, соевое молоко и кокосовая паста – жаль, что ее частенько чем-нибудь заменяли. Две недели подряд это был конги со скользким сельдереем.

По утрам их выпускали из камер на общее построение. Остальное время она проводила, как получалось. Медитировала, слушала «позитивные установки», которые должны были помочь ей вернуться в общество. Читала книги, принимала душ. Слушала аудиокниги, заправляла кровать, просто сидела молча, ложилась спать. Ховард принес ей тридцать книг: обложки с них были сняты, а названия и имена авторов подписаны на титульных листах синими чернилами.

0914. Иви.

Смириться с этим было труднее, чем со светом флуоресцентных ламп, бьющим в глаза.

Ховард с Энджи разошлись, но остались друзьями и по-прежнему были коллегами. Он регулярно встречался с ней, чтобы обсудить стратегии защиты. Иви не отходила от своей версии событий. Они просматривали криминологические и токсикологические отчеты, плели для нее страховочную сеть до тех пор, пока та не стала практически непроницаемой. Время от времени Иви спрашивала про его личную жизнь, и он делал удивленное лицо, в душе чувствуя радость. Они не сошлись обратно, но Ховард не торопился. Ему казалось, что времени впереди достаточно.

Ее родители тоже приходили. Иви сказала, что хочет сделать через стекло их фотографию, на память.

– Тебе надо как следует питаться.

– Ладно.

– Ты не мерзнешь?

– Нет-нет.

– Хочешь, мы пришлем тебе еще одеяло?

– Не нужно.

– Денег тебе хватает?

– Да. Потратьтесь лучше на себя.

Втроем им было неловко, и ни один не знал, что еще сказать. А если кто и решался, остальные не знали, что ответить.