Арсенал-Коллекция, 2013 № 06 (12)

На рубеже 1941/1942 гг. в немецкой авиаразведке возник настоящий кризис, во многих частях осталось по одному- два боеспособных самолета. В качестве примера можно привести статистику по отряду 5.(Н)/32, прибывшему 10 декабря 1941 г. с шестью исправными Hs 126 в оперативное подчинение XIX армейского корпуса Вермахта. Всего за 9 дней боевых действий в 20 самолето-вылетах было потеряно четыре машины (все сбиты советской зенитной артиллерией), что для малочисленной немецкой авиации являлось поистине катастрофическим результатом. На двух уцелевших «костылях» экипажи, сменяя друг друга, совершали спорадические вылеты до конца года, после чего отряд отвели в тыл на перевооружение.

Критическое положение в авиаразведке привело к ее структурной перестройке. По инициативе генерал-инспектора разведывательной авиации Р. Богача все отряды были выведены из подчинения штабов соединений наземных войск, сведены в авиагруппы и переподчинены командованию Люфтваффе. На боевые задания разведчики направлялись теперь по системе «взятия напрокат» (tatterzahl) наземными частями. Как правило, отряд ближних разведчиков придавался танковому или моторизованному (в отдельных случаях - армейскому) корпусу Вермахта.

Впрочем, для «хеншелей» все эти изменения уже не имели большого значения: большинство частей ближней разведки в начале 1942 г. перевооружилось на FW 189 (получил в Советском Союзе прозвище «рама» за двухбалочную схему). Хотя целиком «костыли» пока не исчезли с фронта, применять их немцы старались на более спокойных участках, где концентрация русских истребителей и зенитных средств была невысокой.

В мемуарах многих прославленных советских асов сохранились описания встреч и боев с «хеншелями». Вот как описывает один из таких эпизодов пилот 171-го иап Герой Советского Союза И. А. Вишняков в своей книге «На крутых виражах»:

«На подходе к Ельцу, а точнее километрах в тридцати - двадцати пяти южнее города, мы обнаружили вражеский самолет Хе-126. Он шел встречным курсом на высоте около 1300 метров. Что делал лазутчик в нашем тылу — бомбил или фотографировал какой-либо важный объект? С какой бы целью он ни летал, уйти от нас не должен. Решено! На моем месте так поступил бы любой командир.

Летчик, пилотировавший Хе-126, перевел машину в набор высоты. Я понял его маневр: хочет добраться до облаков, скрыться и уйти от нас. До нижней кромки ему оставалось уже не более шестисот метров. Тогда я приказал звену Нестеренко отрезать противнику путь.

— Вас понял, — отозвался по радио Алексей и устремился на перехват „хеншеля“.

Звено успешно справилось с поставленной задачей — заградительным огнем отсекло немецкому самолету путь к облакам. А мы с Александрюком, настигнув „хеншеля“ над населенным пунктом Долгоруково, заставили его развернуться на 180 градусов и следовать на наш аэродром. Мы зажали его в огненные клещи, не позволяли развернуться ни влево, ни вправо.

Словно щука в сети, метался Хе-126, пытаясь вырваться из плена, однако всякий раз перед носом у него появлялась огненная трасса. Так мы вели его около пятнадцати километров, пока окончательно не прижали к земле. Убрав газ, вражеский летчик посадил машину на зеленое поле, прилегающее к оврагу. Мы видели сверху, как экипаж разведчика покинул машину и кинулся в укрытие. Короткими пулеметными очередями заставили бегущих залечь. А к ним уже спешили местные жители с граблями и вилами, мчался по дороге грузовик с красноармейцами. Участь экипажа Хе-126 была решена: война для него кончилась под Ельцом».

К этому можно добавить, что советские летчики летели на истребителях МиГ-3, а произошел описанный бой в августе 1942 г. на Брянском фронте.