Арсенал ножей

– Возможно, но вряд ли. Она меня никогда не одобряла.

– Мне почудилась некоторая горечь?

Усмехнувшись, я пожала плечами:

– Мы с ней не разговаривали с тех пор, как я ушла в первый рейс. Не знаю даже, жива ли она еще. Может, давным-давно свалилась с той горы.

Я замолчала, уже не заботясь, поймет ли Бошняк мои мысли.

На стенах вокруг нас свирепствовала война за мир.

Глава 44

Сал Констанц

Мы решили добираться до «Неуемного зуда» челноком. На «Злой Собаке» он был новый – крепкий голубовато-серый бронированный аппарат для полетов в неблагоприятной среде. Его поставили на замену прежнему, погибшему при инциденте в Галерее. Сиденья внутри еще покрывала защитная пленка, и кабина челнока пахла новизной. Мы с Клэй сели перед панелью управления и подождали, пока «Собака» выкачает из ангара воздух.

Я, чтобы скоротать время, вызвала оставшегося в лазарете Престона:

– Ты все предусмотрел?

– Все сделано и в полном порядке, – подтвердил он. – К приему пострадавших готов.

– Не знаю, как скоро мы вернемся, но корабль будет с тобой на связи и предупредит о нашем возвращении.

– Есть. Капитан?

– Да?

– Не задерживайтесь слишком долго. После той «шуточки» в музее я не совсем уверен в «Собаке». И точно не хочу оставаться с ней наедине дольше необходимого.

Я боковым зрением заметила, как Клэй возвела глаза к небесам.

– Ты не один, – обратилась я к Престону, надеясь, что он не услышит в моем голосе улыбки. – С тобой Нод и малыши.

– Замечательно!

– Через несколько часов увидимся.

Я прервала связь. В ангаре уже установился вакуум. На потолке вращались красные предупреждающие лампочки.

– Черт, – буркнула Клэй, – пора бы уж мальчику подрасти и обзавестись яйцами.

– Да пусть его, – возразила я. – Он не так плох, если привыкнуть.

Альва, обернувшись ко мне, подмигнула:

– Это ты потому так рассуждаешь, что он таскается за тобой, не сводя грустных щенячьих глаз.

– Ничего он не таскается!

– Точно тебе говорю.

– Да ничего подобного, – разозлилась я. – Во всяком случае, мне это незаметно. Просто я чувствую себя перед ним виноватой.

– За что это ты чувствуешь себя виноватой?

– Ну, я ведь всадила шестидюймовую вольфрамовую пулю в лоб его старику.

– А, это да, – хмыкнула Клэй. – Но ведь папаша у него был психопат. Ты оказала миру услугу.

– Вдруг Престон так не думает?

– Тогда почему он запечатлел тебя, как вылупившийся утенок?[3]

– Просто он еще молодой. Но он исправляется.

– Не стучится больше по ночам в твою каюту?

– Вот это точно.

Клэй воздела руки:

– Слушай, я ведь тебя не осуждаю.

– Да пошла ты!

Наружная дверь ангара под челноком треснула посередине, открыв звездный прямоугольник.

– Все системы в норме, – произнесла через имплантат в моем ухе «Злая Собака». – Готовность к выходу.

Клэй озорно смотрела на меня. Я показала ей язык и скомандовала кораблю:

– Давай выводи нас.

В челноке слышно было, как с лязгом отходили топливопроводы и воздушные шланги, как они, извиваясь спасающимися от пожара змеями, втягивались в пол и стены отсека. Из маневровых двигателей на брюхе аппарата потянулся яркий в свете ламп гидразиновый пар.

И я, и Клэй вполне могли сами управлять челноком, но решили предоставить ведение этого перелета «Злой Собаке». Она зависла над нами чудовищным артиллерийским снарядом. Я сто раз видела ее в таком ракурсе, но не переставала дивиться функциональной стройности ее закругленного корпуса, солидности орудийных гнезд и сенсорных панелей, симметричному расположению торпед и ангаров для дронов. Красовавшаяся на боку шестнадцатиконечная звезда Дома Возврата не могла скрыть ее предназначение. Ни один снаряд не сравнится с ней в изысканности, ни одно орудие – в опасной притягательности.

Я гордилась званием капитана этой невероятной машины, с гордостью звала ее сестрой и подругой и еще больше гордилась ею – сумевшей отречься от роли, для которой ее предназначили. Звездный свет блестел на ее обшивке. Она была своей в вакууме, чувствовала себя дома – в гибельной пустоте космоса.

– Ты в порядке, капитан? – окликнула меня «Злая Собака». – Я отмечаю признаки необъяснимого эмоционального возбуждения.

– Просто залюбовалась тобой со стороны, – ответила я, улыбаясь.

– И как я выгляжу?

– Весьма круто.

– А знаешь, чего мне, по-моему, не хватает? – Голос «Собаки» стал серьезным. – Плавников. Плавники – это шикарно. Я бы потрясающе смотрелась с плавниками.

По мнению Клэй, «Злая Собака» напоминала анальную свечу для Зевса, а я скорее сравнила бы ее с кремневым наконечником стрелы, выпущенной некой богиней в самое сердце смерти.

Нет, не представляю, отчего «Собака» терпела шуточки Клэй. Может быть, старушка нашла что-то милое для себя в ее формуляре. Что ни говори, обе выступили в качестве пушечного мяса в затеянной не ими войне. Обе, хоть и сражались на разных сторонах, отдали службе почти все, что имели. А может быть, их связывал и забавлял общий цинизм. Я знала только, что между ними есть неуловимая для меня связь.

Неуловимая?

Кожу закололи мурашки.