Артерия

Когда-то от одного из своих друзей я услышала такую мысль, что перестроилась природа, поменялся стиль жизни, перейдя в фазу выживания, а человек так и не изменился. Он не стал умней. Этим объясняется тот факт, то высказывание, которое не выходит у меня из головы второй год: «человек больше не сможет желать чего-то кроме крови и убийств», и, наверное, наш непризнанный гений, китайский философ и второй директор школы, был несколько прав. А человек не изменился, стал даже хуже. Вместо того, чтобы бороться с проблемой так, как этого хочет природа, как это предполагает наша настоящая жизнь, он зачем-то усложняет все сопутствующими проблемами. Сказать, что в первую очередь стоило бы исключить существование самого человека и пустить все на самотек, будет слишком грубо, но я так и скажу. Возможно, болтание и барахтанье на грани полного исчезновения и принятие неосознанных действий, оголяющее всю безвыходность властей, к чему-нибудь и приведет. Это «чему-нибудь» волнует меня больше всего, слишком обширное понятие, а мне не нравятся неточности. Мне говорили, что я этим все усложняю, и что стоило бы довольствоваться ХОТЬ ЧЕМ-НИБУДЬ, к чему нас приведет судьба, но я не для этого готовлюсь убивать и идти каждый день на риск, чтобы потом есть из дырявых тарелок, жить в подземелье и радоваться тому, что высшие силы даровали мне эту прекрасную возможность жить.

И может быть, уместно было бы сказать то, что раз уж ты такая умная, то иди, садись на трон, но не сделаю я это во-первых из принципа, свято веря в то, что женщине во власти делать нечего, и такую ответственность я на себя брать не хочу, а во-вторых потому что истребительские способности и возможности оканчиваются на командование тех, кто молодой в этом деле и ему нужен опыт. Звания званиями, но так получается, что роста нет. Это рутина, тошнотворная мантра, у нас узкий кругозор и нет доступа к другим действиям, это делает нас монстрами страшнее тех, что мы убиваем. Сдается мне, что программисты, что истребители, просто ходят по кругу как привязанные козы, надеясь на светлое будущее, что когда-нибудь наступит тот день, и дым и копоть развеется над прекрасными просторами мировых широт, в то время как большие толстосумы, и важные люди УЖЕ живут неплохой жизнью, всерьез довольствуясь тем, что имеют. Они все решают, а мы просто дышать не сможем, если попытаемся пролезть дальше без разрешения. Люди стали деградировать еще сильнее. Химическое оружие было сделано для переворота, всемирного, а не для очистки ненужных фигур, не учитывая даже того, что остались только Россия и Китай. Все равно человек опустился еще ниже. Казалось бы… куда ниже?

– Ты слишком много времени посвящаешь раздумьям, – сказал Влад, – план по захвату мира вынашиваешь?

– Да тут уже нечего захватывать.

Он сидел на подоконнике окна, открывающегося прямо на лес и находящегося прямо над моей кроватью. Серое небо обесцвечивало его и без того блеклые волосы.

– Хочу подстричься коротко.

Он так посмотрел на меня, удивленно.

– Куда короче?

– Мешают.

– На лысо, что ли?

Я посмеялась.

– Что ты там читаешь? – я взяла у него книгу в черно-белой обложке. – Это про двадцатые? – повертела в руках.

– Да, а книга современная, автор все равно немного врет.

– Откуда ты знаешь?

– И читал про них подробно, от сохранившихся с тех времен людей.

– Мм, сладкие двадцатые: мода, эпатаж, деньги, и никакой учебы! Хотела бы я такой беззаботной жизни.

– Мне даже как-то дико. Сплошной идиотизм. Даже из этой книги это понятно.

– Как это проявляется?

– Люди забили на образование, предпочтя ему ходить по показам и сборищам модных недалеких личностей, зарабатывая таким образом деньги, причем, – он открыл вклейку с иллюстрациями одной женщины, сфотографированной в полный рост в открытом платье и с рисунками на теле.

– Ого.

Я прочитала фамилию.

– Русская что ли? А что такое… инст…

– Инстаграмм, если углубляться. Сборище таких уродов.

Женщина была действительно не особо привлекательной внешности: огромные, ярко накрашенные, будто красной краской губы, совсем маленькие глаза, перекрашенные в разные цвета облезлые волосы, большая, почти не закрытая грудь, выпирающие ягодицы, слишком явные, чтобы носить обтягивающую одежду. Некрасивая.

– Отвратительно.

– И я о том же. Есть еще те, кому хочется в двадцатые?

– Нет, их и не было.

Я закрыла книжку.

– Я иногда радуюсь, что то, что произошло, произошло.

– Глубокомысленно сказано.

– Я знаю, но… они же мертвы, правда?

– Твоя алчность и жажда крови показывает твою слабость. Почему ты не можешь быть выше этого?

– Потому что я сдалась. У меня нет другого пути.

– Есть, умереть честной, и с хорошими нервами.

– Я не для этого родилась, чтобы всю жизнь себя беречь.

– Справедливо. Тебе стоило бы избить меня.

– Зачем?

– За тем, что я не подхожу крепости по параметрам, я должен быть жестоким убийцей, а не сдавшимся и смирившимся пофигистом.

– Нет, я не буду тебя бить, пусть этим занимается кто-то другой, чтобы я потом могла разбить морду ему.