Артерия

– За что? Тогда дадут и тебе. Не стоит, это замкнутый круг, мы попали в школу, где все должны быть равны, не сопротивляйся, все равно умрем.

– Ну да, лучше просто не светиться.

На следующий день у меня началась лихорадка, и меня отстранили от занятий на две недели. Время тянулось медленно, заниматься было настолько нечем, что я перечитала все книжки Влада про двадцатые, до конца убедившись, что мне не хотелось бы вернуть то время. Вечерами мне приходили, и читали лекции, хотя посещения больных были строго запрещены. Все сходилось к тому, что кто-то опять отходил плавно от темы, и мы или обсуждали людей (чем еще можно заниматься с друзьями), или говорили о хорошем, или о плохом. Оказывается, разговаривать на пустые темы, не так уж и трудно, это даже успокаивает. Сразу проявляется человеческая сущность, не нужно кем-то притворяться, все сразу становится ясным и простым. До горя.

В одну из ночей я долго не спала, сначала от резкого упадка сил мне стало плохо, потом стали всплывать давно забытые картинки из прошлого, а таких таблеток мне не давали, но все это ничто в сравнение с огромной жужжащей бабочкой, свалившейся мне на одеяло с потолка. Я была бы полностью уверена, что это галлюцинация, и мне было бы от этого легче, если бы не почувствовала вес насекомого на своих ногах.

В двенадцать часов дня я проснулась от выстрела, в дверях стоял Илья. Он подошел ко мне и снял одеяло с головы.

– Почему ты его не застрелила?

– У меня нет оружия.

– Ты выспалась?

– Да, – чувствовала я себя хорошо, бодрее, чем пару дней назад, хотя вчера мне казалось, что мое состояние ухудшится.

– Пойдем, нас зовут в зал айтишников.

– Зачем? Что им от нас надо?

– Они открыли случайную точку, и к ним вышел житель альтернативной реальности.

– Попахивает обманом, мягко говоря.

– Не знаю, он пока что сидит тихо.

Вокруг спокойно сидящего с котом на коленях человека с красивым ровным лицом столпилось несколько старших классов. Ученые и профессора о чем-то переговаривались за его спиной, поглядывая на приборы. Определить возраст человека было сложно, и гадать было бы тоже глупо, ему могло быть и восемнадцать, и четырнадцать тысяч лет. У него была ровная светлая кожа, не пыльная, не вампирская, а как у нормального здорового человека, живущего в чистой природе, при нормальной экологии и условиях, чистые кудрявые волосы нежно-голубого цвета, я такого еще не видела. По лицу было сложно определить, мужчина это или женщина, это сейчас пытались выяснить профессора. Дети стояли тихо, редко перешептываясь.

– Как так вышло, что они открыли случайную точку? – шепотом спросила я у Ильи.

– Решили поэкспериментировать.

– Интересно, как же так вышло?

– Ты знаешь, как они открывают порталы? Они вводят коды, выведенные какими-то сложными математическими расчетами, которые считает компьютер, и портал или открывается, или нет, тут они решили взять новые коды и ввести по-другому, вот, к чему это привело.

– А такое когда-нибудь было, что житель сам выходил из двери?

– Нет, не было, он вообще первый разумный.

– Серьезно?

– Да, но не первый, кто живет.

Седой мужчина с бородкой подошел к человеку и осторожно нагнулся.

– Инглиш? – спросил он.

Красивое существо подняло вопросительно голову, свода брови к переносице.

– Язык какой?

– Русский.

– Ясно.

Мужчина снова отошел. Все стояли, не шевелясь, в шоке.

– Это что?

– Не знаю.

– Он русский?

– Видимо.

Другой профессор снова подошел к человеку.

– Какой-нибудь еще язык?

– Китайский.

– Пройдемте в разговорную?

Вышли вооруженные люди и человека увели. Все начади медленно расходиться, обескураженными, не менее чем профессора.

Учебный день проходил, как должен был, но многих сняли с уроков, поэтому сегодня было включено свободное посещение.

– Интересно, что это значит?

– Они уже начинают догадываться, что мир цифровой, и само существо может оказаться компьютерным.

– В нашем мире?

Илья пожал плечами.

– Я не знаю, все слишком сложно. Одни говорят, что он живой, другие утверждают, что он не наделен разумом и вообще холодный.

После долгого молчания, Лера, наконец, сказала:

– Было бы неплохо, если бы он был настоящим. Я считаю, он красивый.

Илья со впалыми щеками, темными кругами под глазами и Влад с усыпанными язвой скулами покачали головами. У Леры выпадали волосы, у меня шелушилась от сухости кожа. Красивых и здоровых детей не было, никто особо не думал об этом, у каждого были свои прелести, добавлявшие образу мужества и устрашения.

– Мама мне рассказывала, что когда-то у нее был друг, который не верил в апокалипсис, – с совершенно мягкой, самовольно проскользнувшей на его лице улыбкой, проговорил как бы вдруг Влад.

– Ты помнишь мать?

– Да, я попал сюда только в семь лет, а до этого жил в какой-то деревне.

Такими были единицы.

– Как ты сюда попал?

Обычно Влад молчал об этом, но сейчас сломался.

– На нас напали люди. Они убили мою мать и сестру, а я спрятался в подвале, и потом, через несколько дней сюда прибыли люди их крепости и доставили меня сюда.

Все молчали.

– Это сделали люди?