Артюр Рембо

У Артюра был с собой план австрийской столицы (хранится в Музее Рембо). Дегустируя местное пиво, он, по-видимому, выпил лишнего и заснул, катаясь по городу в пролетке, да так крепко, что извозчик стащил с него пальто вместе с бумажником и всеми деньгами. Некоторые биографы Рембо пишут, что после драки с этим грабителем он был подобран на мостовой в бесчувственном состоянии и отвезен в больницу, откуда якобы сообщил Делаэ об аресте извозчика и возвращении украденного; однако Делаэ, который был в курсе дела, не подтвердил эту версию. По его словам, Рембо, чтобы заработать на хлеб, пришлось сделаться уличным торговцем, что позволяло ему наблюдать за городскими извозчиками — однако своего обидчика он так и не встретил. Впрочем, в этой неопределенной ситуации он находился недолго. Повздорив с каким-то полицейским, Рембо попал в отделение, где выяснилось, что у него нет никаких документов; поэтому его как иностранца, не имеющего средств к существованию, выслали из страны. Он был препровожден через границу на территорию Баварии, потом высылался из одного немецкого государства в другое, пока в конце концов, побывав в Страсбурге и Монмеди, не вернулся в Шарлевиль. Делаэ блестяще изобразил Верлену бесславное возвращение «норого Вечного Жида». Рембо размашисто шагает от Шварцваальда в сторону Шарлевиля; его приветствуют офицеры, таможенники, австрийские и баварские крестьяне; на голове у него помятая шляпа, из кармана торчит «пасс-пор»[176], а перед ним летит «огромный, как слон, майский жук»[177]⁶.

Верлен тоже нарисовал картинку про эту венскую авантюру и изложил ее суть в стихах. Голый по пояс Рембо чешет в затылке посреди улицы с названием «Атамщуштрассе», а вдали удирает проклятый извозчик⁷. Рисунок поясняет следующая «коппейка»:

Что сказать вам, я не знаю: вот попал — так уж попал;

Был бы рядом полицейский, я б его измордовал.Значит, выбрался я в Вену. Думал я, что был хитер —Целый ворох документов в карманах с собой припер.В местных кабаках нажрался, так что лыка не вязал,И извозчик ненавистный меня гнусно обокрал,

Лишь штаны одни оставил. Вы ответьте мне, друзья, —Разве это справедливо?! Ладно. Ну и, значит, яВену, что твой дог, обрыскал, но найти его не могу.Так лучше в Шарлевиле жрать мегерино дерьмо![178]

Под стихами подпись: «Франсуа Коппе». На полях пометка: «Читать с парижско-арденнским акцентом».

Неизвестно, успел ли Рембо в Шарлевиль к шестому мая 1876 года, когда сгорел его бывший коллеж.

Неужели это идиотское приключение испортит ему весну и лето? Ни за что! Несколько дней свободы только разожгли его аппетит, и больше он в Шарлевиле оставаться был не намерен. Едва успев вернуться, Артюр вновь отправляется, теперь уже пешком, в направлении Брюсселя и Роттердама. Если верить Изабель, он еще в Лондоне узнал, какие выгоды можно извлечь, завербовавшись в голландскую колониальную армию, в которой разрешалось служить иностранцам; возможно, он просто встретил в Бельгии какого-нибудь вербовщика или бывшего дезертира, расписавшего ему прелести морского плавания и очарование острова Ява — точно неизвестно, но, как бы то ни было, он направился через Утрехт в порт Хардервейк. Для него не имело значения, в какой армии служить наемником — в испанской или голландской, просто ему, как всегда, хотелось приключений.

18 мая он явился в Колониальное призывное бюро. Его приняли на довольствие, а на следующий день сообщили, что он зачислен сроком на шесть месяцев. Ему предстояло отправиться на остров Суматра, чтобы участвовать в подавлении восстания в бывшем султанате Аче. Ему выдали аванс в триста флоринов (600 франков золотом, целое состояние!) и обмундирование, состоявшее из синего саржевого мундира, серой шинели и кепи, обшитого оранжевой тесьмой.

_{«Новый Вечный Жид», рисунок Делаэ, изображающий возвращение Рембо из Австрии. Над домами в левом нижнем углу написано: «Шарлевиль», над горами в правом верхнем углу — «Шварцвальд», между ног Рембо над домами — «Страсбург», под чудищем в правом нижнем углу — «Ну а это, скажем, валах».}

_{Из кармана Рембо торчит бумага с надписью «passe-рогс!», «проходи, свинья!»}