Ару Ша и Конец Времен

А мне хотелось большего. Я стал каждый день отслеживать изменения во внешности. Жена убеждала меня, что с ростом нашей любви мы будем становиться всё прекраснее. Она радовалась и хорошела.

А во мне росло нетерпение.

Я установил зеркала везде, даже на полу. Развесил таблички, по которым оценивал изменения своего лица. Выбрасывал старую одежду и без конца примерял новую, перестав заботиться о подданных.

А ещё я начал избегать жену. Каждый раз, когда я встречался с ней, во мне закипала ярость. Почему она хорошеет быстрее меня, если и так была красивой?

Однажды я спросил её напрямую:

– Ты всё ещё любишь меня?

Она отвела глаза.

– Как мне любить человека, которого я не понимаю? Ты изменился, мой повелитель. Я готова была любить тебя до скончания времён. Возможно, и теперь могла бы, если бы только ты…

Но я её уже не слушал.

Не помню, как всё произошло.

Только когда красная пелена спала с глаз, я увидел её тело. Я тёр кожу, пытаясь стереть следы её любви (и моей незаслуженно полученной красоты) со своего тела. Но было слишком поздно: я не мог избавиться от воспоминаний о её любви, которую она так щедро дарила.

Я разбил все зеркала. Уничтожил окна. Высушил каждый водоём.

И всё равно не смог избавиться от правды, от того, что мне было дано и что я потерял.

* * *

Когда Шукра закончил свой рассказ, по его щекам текли слёзы.

– Теперь я живу с воспоминаниями о прошлых ошибках, – горько сказал он, махнув рукой в сторону зеркал, висящих над ним.

– Без них снег уничтожит мои воспоминания, как он делает со всеми, кто попадает сюда.

– Бедный, – посочувствовала Мини.

Ару промолчала. С одной стороны, ей было жалко его, но с другой – она испытывала к нему отвращение. Он убил человека, который любил его и подарил ему нечто особенное. Да это просто эгоизм!

Шукра сцепил руки перед собой.

– Вам пора сделать выбор. Если у вас не получится перейти мост, вы упадёте в адский огонь и попадёте в следующую жизнь.

– Вы хотите сказать, мы умрём? – побледнела Мини.

– Конечно, – ответил Шукра, отмахнувшись, как будто она спросила о чём-то будничном, например: «Есть ли у вас шоколадное мороженое?»

– Как нам перейти мост? – спросила Ару.

– Чтобы сделать это, нужно внести плату.

– И это?.. – поторопила его Ару.

– Вы должны пожертвовать мне часть себя самих: свои воспоминания. Отдайте их – и вам станет легче. Пока видны только смутные очертания моста, но воспоминания помогут достроить оставшуюся часть.

– Но зачем они вам? – спросила Мини.

– С ними я не буду одинок.

– Вы хотите забрать все воспоминания? – поинтересовалась девочка. – Можно я отдам только плохие? На прошлой неделе лямку моего рюкзака зажало на эскалаторе, и…

– Все, – перебил её Шукра.

– Почему вы не уходите отсюда? – спросила Ару. – Почему бы вам не перейти в следующую жизнь? Тогда вы освободились бы от всех…

– Освободился? – рассмеялся Шукра. – Разве переход в новую жизнь – это свобода? Неужели вы не знаете, что поступки преследуют вас у дверей смерти? Грехи, совершённые в этой жизни, повлияют на следующую.

Ясно. Карма, которую Ару никак не могла понять. Как аукнется, так и откликнется. Девочка всегда думала, что так рассуждают только трусы: мол, лучше стоять на месте, потому что идти вперёд труднее. До неё никак не доходило, зачем Шукре оставаться здесь. Один-одинёшенек на веки вечные.

Она встала. Мини пришлось тяжелее: кажется, она очень понравилась своему стулу, и он продолжал обвиваться вокруг её ног.

– А мы получим свои воспоминания назад, когда перейдём мост? – спросила Ару.

– Нет.

Она сжала кулаки за спиной.

– Тогда ты ничего от меня не получишь.

– Да отцепись ты уже от меня! – Мини наконец выбралась из пут стула. Тот слегка взвизгнул и подскочил к Ару.

– И от меня тоже!

– Очень жаль, – сказал Шукра. – Вы ведь могли бы потом получить новые.

Он взглянул на себя в каждое зеркало. И тут Ару поняла, что они напоминают ему вовсе не о красоте, а о боли. О потере. И у него не оставалось выбора, кроме как смотреться в них каждый день.

– Если вы так настаиваете, то я не возражаю, чтобы вы умерли. Идите и попробуйте перейти мост, – сказал он. – Только у вас ничего не выйдет.

Они протиснулись мимо Шукры и вскоре уже стояли на краю утеса. Девочки по-прежнему видели впереди очертания моста, но прямо под ногами разверзлась зияющая пропасть. Ни дорожки, ни ступеньки, ничего. Может, мост был невидимым? Или он и вовсе являлся чем-то другим?

– Он построит себя сам, – спокойно сказал Шукра, не двигаясь с места. – Вопрос только, сможете ли вы быстро пробежать по нему? Если судить по возрасту, сомневаюсь, что вы успеете сделать хотя бы несколько шагов. У вас воспоминаний меньше, чем у всех, кто приходил сюда.

Снег, который до сих пор висел в воздухе, пошёл с новой силой. На этот раз, падая на Ару, он жалил. С каждой снежинкой исчезало одно воспоминание.

Вот оно! Как вспышка, проскочила картинка, где ей было восемь лет, и её мама… она сделала что-то…

Что-то, о чём Ару забыла.