Асексуалы. Почему люди не хотят секса, когда сексуальность возведена в культ

Сегодня эту связь можно было бы назвать квирплатоническими отношениями, несексуальным романом или просто любовью, но в то время это не было похоже на какую-либо форму дружбы или романтики, которую Анна видела у других. Это не было похоже на то, как другие держатся за руки или едут в машине на ужин, и это не было просто тусовкой с подругой. «Она всегда присутствовала в моих мыслях», – говорит Анна о Марии. Она вспоминала об этой сильной, глубокой связи даже после того, как Мария забеременела, вышла замуж и бросила школу. «Я так страдала, когда она исчезла из моей жизни».

Спустя десятилетия, когда Анне было за тридцать и она жила в Монтане с женщиной, с которой впоследствии вступила в брак, ей позвонила Мария. Родив троих детей, Мария развелась с мужчиной, за которого вышла замуж в старшей школе. После развода она пыталась вспомнить, кем была до того, как взяла на себя все остальные роли. Мария спросила себя, где она остановилась, с кем в последний раз чувствовала себя самой собой.

«Это ты, – сказала Мария Анне. – С тобой я в последний раз была самой собой. Я почувствовала необходимость поговорить с тобой, потому что этот разговор мог бы связать меня с моим прежним „я“».

Каким странным и одновременно впечатляющим было это совместное путешествие во времени! Мария разговаривала не только с Анной, но и со своим прежним «я» и сравнивала это «я» с сегодняшней Марией. А Анна сразу же почувствовала ту же самую сильную тоску. «Мне нужно было выстроить настоящие границы, – говорит Анна. – Я не могла открыться слишком широко, учитывая, где была в своей жизни в данный момент, но это так меня тронуло, потому что у меня всегда было ощущение, что я очень тоскую по ней, – но испытывала ли она то же самое?» Да, сказала Мария, и это был настоящий подарок.

* * *

В старших классах средней школы Анна изучала социологию. Ее преподавал профессор местного колледжа, за которым отмечалась склонность к извращениям. В последнем задании студенты должны были описать свои личные фантазии о социальных девиациях – задача, которая, казалось, была предназначена для удовлетворения неинтеллектуального любопытства этого человека.

Надеясь избежать вуайеризма профессора и не провалить задание, Анна решила написать о целибате. И это не было ложью. Она действительно фантазировала о мире без сексуальной активности и сексуального надзора, где ей не приходилось бы встречаться с епископами, которые спрашивали, мастурбирует ли она, и интересовались ее другими сексуальными наклонностями. Похотливая шутка «мы знаем, что ты хочешь» вызывала дискомфорт, так как она знала, что этого совсем не хочет.

Целибат представлял собой форму свободы. Быть монахом было бы мечтой, хотя Анна не совсем понимала, что такое монах, поскольку в мормонизме ничего подобного не существовало. Ее проект стал одновременно упреком профессору и признанием в своей растерянности. Она не хотела того, что должна была хотеть. Она недостаточно хорошо копировала других. Анна не была настоящим мормоном, и ей нужно было выбраться оттуда.

Она сбежала в Суортмор-колледж в Пенсильвании. Это был гуманитарный колледж в тысячах миль от Юты, это был ее билет на свободу из мормонской церкви, и это были 80-е годы. Все, неприемлемое в Юта-сити, здесь было допустимо, и Анна начала носить юбки и платья. Окружающим она сказала, что одежда была актом феминизма, расширяющим гендерное самовыражение для мужчин. Самой себе она призналась: это было просто то, что она хотела и тайком делала, когда училась в старшей школе на Западе. Чувство свободы было прекрасным, но за него пришлось заплатить даже в Суортморе. На одном мероприятии в кампусе мужчина-профессор взглянул на Анну с нескрываемым отвращением, и в этот момент она поняла, что может так одеваться здесь и сейчас, но не везде и не всегда.

Рут из Калифорнии присоединилась к Анне на первом курсе. Решительная и уверенная в том, что она хочет, Рут с легкостью рассказывала Анне, как строить отношения, а когда пришло время заняться сексом, спокойно сообщила об этом. Анна была напугана, но это ее не остановило. Когда они впервые занялись сексом, Анна не выдержала. Она сразу же вышла из комнаты и часами бродила по окрестностям кампуса и за его пределами.

Физические ощущения были ошеломляющими, и они не были связаны с желанием. «Срыв был вызван очень многими причинами, но самая глубокая из них заключалась в том, что все это не имело для меня смысла, – говорит Анна. – Я не знала, зачем это делаю, не чувствовала себя сексуальной и желающей секса. У меня началась паническая атака, и я не могла понять, что происходит». Происходящему не было объяснений, которые помогли бы телесным переживаниям что-то значить. Инструкции пропали.

* * *

Когда ей было чуть больше двадцати, Анна решила продолжить писательство. На стипендиальной программе в Массачусетсе она познакомилась с Мередит, сверхэнергичной женщиной с очень быстрой речью. «Зайди ко мне, – сказала Мередит, – я приготовлю ужин». Они пили скотч, но Анна не могла расслабиться. Когда Мередит сделала шаг навстречу, Анна сказала «нет».