Аскетизм по православно-христианскому учению. Том Ι. Книга вторая: Опыт систематического раскрытия вопроса

История монашества свидетельствует, что это предписание на практике соблюдалось очень часто с безусловной строгостью и неуклонной последовательностью. Укажем для примера несколько фактов, по нашему мнению, наиболее характерных. Мать Феодо́ра, ученика Пахомия В., услыхав, что её сын в Тавенне, пришла туда с письмами от епископов, приказывавших вернуть ей сына 

[2314]. Остановившись в женском монастыре (εἰς τὸ μοναστήριοѵ τῶν παρθένων), она послала письма к препод. Пахомию, прося дать ей возможность хотя увидеть сына (ἵνα κἂν ίδῃ αὐτόν). Пахомий призвал Феодора, сказал ему о желании епископов, писавших к нему и велел исполнить желание матери. На это Феодор сказал: «скажи мне, не потребует ли Господь в день суда от меня ответа, если я сознательно пойду на свидание с этою женщиною, как с матерью? [2315]. Кроме того, не соблазню ли я своим поступком братию, вместо того, чтобы преподать ей в этом случае наставление? Я не имею матери и ничего из того, что́ есть в міре» (οὐκ ἕχω μητέρα, οὐ δὲ τι τοῦ κόσμου). Тогда Пахомий сказал своему ученику: «если ты любишь Бога больше, чем свою мать, разве я могу тебе препятствовать в этом, а тем более отвращать тебя от такого расположения? [2316]. Это согласно с тем, что сказал Спаситель: „любящий отца или мать больше, чем меня, еще не достоин меня“. В этом и состоит совершенство (τοῦτο τελοιότης ἐστίν). Когда услышат наши отцы–епископы о твоем решении (избежать свидания с матерью), то не огорчатся этим, а обрадуются. В самом деле, нет греха в том, чтобы любить своих, не как своих, а как члены Христовы, одинаково со всеми верующими

» [2317] [2318].

Пиор, пустынножитель горы Нитрийской, в течение всей своей жизни сохранял обет – не видеть своих родителей. Так прошло более тридцати лет. Сестра его, оставшись вдовою, послала двух своих детей отыскать Пиора в пустыне. Они нашли, наконец, его и сказали ему: «мы – дети твоей сестры», но Пиор их не принял. Тогда они обратились к Антонию и просили его убедить Пиора посетить их мать. Антоний призвал к себе Пиора и сказал ему, чтобы он посетил свою сестру. Взяв с собой другого монаха, Пиор пришел к дому сестры и, закрыв глаза, стал около крыльца, чтобы не видеть сестры. «Вот я – Пиор, – твой брат. Смотри на меня, если хочешь». После этого он тотчас же возвратился в пустыню 

[2319].

К одному старцу – авве Аполлосу – в глубокую ночь пришел однажды его брат и со слезами стал упрашивать, чтобы он, вышедши на короткое время из своего монастыря, помог ему вытащить вола, который увяз в тине на болоте, так как один он вытащить его был не в состоянии. Авва Аполлос на настойчивую просьбу сказал: «почему ты не позвал младшего брата нашего, хотя он живет ближе меня, и ты прошел мимо его?». Но этот брат, о котором говорил авва, давно уже умер. Пришедший брат, думая, что авва забыл о смерти брата и от чрезмерного воздержания и постоянного пребывания в уединении стал как бы не в полном уме, ответил: «как я мог вызвать из гроба того, кто умер уже пятнадцать лет?» Тогда авва Аполлос сказал: «разве ты не знаешь, что также и я уже двадцать лет умер для этого міра и из гроба этой келлии не могу доставить тебе никаких утешений, которые относятся к состоянию настоящей жизни? Христос не дозволяет мне даже и на короткое время ослабевать в напряженности предпринятого самоумерщвления для извлечения твоего вола, как Он не дозволил одному и самой кратковременной отлучки для погребения отца, хотя последнее, конечно, должно бы быть совершенно гораздо скорее, почетнее, и благочестивее» [2320].

Преподобный Исаак С.

передает об одном святом подвижнике (τινὰ τῶν ἁγίων), который не навестил своего брата, несмотря на все его просьбы, даже при смерти. Когда брат его занемог, то был заключен в другой келлии. Подвижник во все время болезни брата превозмогал свою сострадательность (τὴν συμπάθειαν αὐτοῦ) и не приходил повидаться с ним. Больной, приближаясь к исходу из этой жизни, послал сказать брату, чтобы он пришел к нему, так как он умирает и желает проститься с ним. Но подвижник и в такой исключительный момент не согласился оставить своей келлии, объяснив свой поступок тем, что, посетив умирающего брата, он «естество предпочел бы Христу» (τὴν φύσιν ἐτίμησα πλέον τοῦ Χριστοῦ) [2321].

С особенным страхом подвижники избегали встреч и какого–либо соприкосновения с женщинами. Так, один монах боялся, перенося свою старую мать через реку, прикоснуться рукой к её телу. Свою боязнь он объяснил тем, что «тело женщины – огонь. От того, что я прикоснусь к тебе, придет мне мысль и о других женщинах» (commеmoratio aliarum fеminarum) [2322].

Однажды монах встретил на пути монахинь. Увидевши их, он свернул с дороги. Игуменья (abbatissa) сказала ему: «если бы ты был совершенным монахом, то не смотрел бы на нас, как на женщин, так как и не знал бы, что мы – женщины» [2323].

X.