Аскетизм по православно-христианскому учению. Том Ι. Книга вторая: Опыт систематического раскрытия вопроса

У преподобного И. Касиана иногда именно тело (corpus) представляется коренной причиной удаления от Бога [3183]. Такое влияние оказывает тело потому и постольку, поскольку оно, отвлекая подвижников от небесного созерцания, низводит к земному (а coеlеsti еos intuitu rеtrahеns ad tеrrеna dеducit). Следствием влияния тела является, например, то, что в то время, когда подвижники поют и повергаются на молитве, у них помимо желания и даже вопреки собственной воле являются представления человеческих образов, воспоминания речей, или занятий, или суетных действий. Таким образом, именно вследствие неблагоприятствующего влияния тела, «ревнующие об ангельской святости» (aеmulantеs angеlicam sanctitatеm) и желающие постоянно прилепляться к Господу, при всем желании, «не могут достигнуть совершенства в этом отношении». Напротив, они «делают зло, которого не желают, т. е. умом увлекаются (traducuntur mеntе) к тому, что не относится к преуспеянию в добродетелях и совершенству» [3184].

Мысль о том, что тело с его нуждами и потребностями является препятствием к безраздельной и всецелой, исключительной созерцательности, – выражается очень определенно и преподобным Нилом С., хотя у него она является в форме сравнительно мягкой. По учению святого Отца, душа человека, почтенная Божиим образом, умаленная «малым чим от ангел» 

[3185], «всегда и всецело желает заботиться о лучшем и жить созерцанием там, где имеет чистое веселье, не возмущаемое воспоминанием о чем–либо неприятном» [3186]. Однако, «как сопряженная с перстным телом, хотя и не надолго, все же принуждена бывает, по неизбежной потребности, тратить время на удовлетворение телесных нужд» [3187] [3188]. Осуществление безраздельной созерцательности поставляют своею целью монахи. Этой цели соответствовала и самая их жизнь. По словам святого Отца, «они ничего не имели на земле, кроме тела, которое природа удержала здесь, как по существу тяжелое и неприспособленное к восхождению вверх». Они и его желали бы иметь с собой там, где пребывали своим умом, созерцая небесные блага, никогда не отвлекаясь от тамошнего наслаждения. Однако осуществить вполне эту цель им не удавалось, – «природа возвращала их опять к телесной потребности». Благоговение к Творцу, связавшему душу с телом, побуждало их заботиться и о теле, хотя «по опыту они признавали полезным отчуждение от него». Всякий старательный подвижник «признает потерею (ζημίαν) и кратковременное занятие удовлетворением телесных потребностей» [3189]

.

По учению св. Исаака С., «как невозможно остаться невредимым тему, кто на поле брани щадит своего врага, так и подвижнику невозможно избавить свою душу от погибели, если он щадит свое тело» [3190]. Созерцать Бога препятствует душе наложенное на нее телесное (ἐκωλύθη… διὰ τὰ ἐπιτεθέντα σωματικὰ), которое закрывает собою озарения истины, так что они не доходят до нас [3191]. И это, собственно, потому, что он стремится к достижению полного подобия «естеству духовному». Одним из средств, ведущих подвижника к намеченной цели, служить «пост». По словам святого Отца, «человек постник молчанием и непрестанным постом старается уподобить свою душу естеству духовному» [3192].

По словам преп. Лествичника, быть монахом означает – в вещественном и бренном теле осуществить жизнь и состояние бесплотных; – непрестанно творить принуждение своей природе и неослабно охранять чувства… Удаление от міра есть добровольная ненависть к веществу и отречение от естества, для получения вышеестественного [3193].

Подобные же взгляды мы встречаем и у таких подвижников, которые не оставили нам подробного раскрытия своих воззрений, но которые заявили себя строжайшей склирогагией. По словам, например, аввы Даниила, «чем тучнее тело, тем немощнее душа; и чем суше тело, тем сильнее душа» [3194].

Авва Вениамин

во время страшной болезни (ужасной опухоли от водянки) сказал посетившим его: «молитесь, чтобы не сделался болен мой внутренний человек; а от этого тела не видел я пользы, когда был здоров, теперь же, когда болен, не вижу вреда» [3195].

По словам аввы Феодора, ученика Пахомия, «жизнь монахов и монахинь, превышая обыкновенную жизнь людей, есть жизнь ангельская. Люди, вступающие в монашеское звание, умирают для обыкновенной жизни человеческой, а живут для Того, Кто умер за них и воскрес; отрекаются жить для самих себя и распинают себя со Христом» [3196].

С этой точки зрения даже естественные и необходимые потребности тела должны были представляться явлениями нежелательными, несомненными недостатками. И действительно, у некоторых аскетов мы встречаем такой именно взгляд на телесные потребности. Авва Пимен, например, говорил: «трех недостатков не могу отсечь; питания, одежды и сна; впрочем, в известной мере и их можем отсечь» [3197].