Аспазия

– С тех пор, как ты начала истязать меня слезливыми любовными жалобами, ты стала невыносимой. Ты не знаешь, как отвратительна женщина, которая, вместо того, чтобы очаровывать, безобразит лицо ревностью или обливает щеки слезами! Теодота, ты надоела скучными жалобами и страстным исступлением, ты не привяжешь меня этим, ты только усугубишь то, что мне в тебе не нравится. Если хочешь, чтобы я остался самим собой, то и сама будь прежней!

Она старалась веселиться, но это по большей части ей не удавалось. Когда Алкивиад с гневом оставлял ее, она надоедала множеством посланий и писем, приходила и умоляла его, терпеливо сносила дурное обращение…

Однажды, придя в дом юного друга, Сократ нашел у порога лежащую на земле женщину в слезах. Она поглядела на него и узнала человека, который посвятил удивительную похвальную речь ее самопожертвованию.

Она перестала быть способной на самопожертвование, она желала того, от чего прежде так охотно отказывалась: любить и быть любимой.

Со слезами поведала она Сократу свое горе. Он утешил ее и отправил домой. Затем он хотел возвратиться к Алкивиаду, чтобы заступиться за женщину, но подойдя к двери Алкивиада, задумался. Когда Алкивиад вышел из дома, то нашел своего друга на пороге.

– О чем ты задумался? – спросил он.

– Все о том же, – отвечал Сократ, – я думал, что знаю все о любви. Я думал, что любовь может вынести даже дурное обращение, но стал сомневаться…

Когда Алкивиад отправился в лагерь при Потидайи, он благодарил богов, что избавился от любви женщины, которая в отчаянии рвала на себе волосы.

Через некоторое время по прибытии в лагерь, Алкивиад написал Аспазии следующее письмо:

«Ты желаешь узнать от меня, как ведет себя Сократ в его новом положении, на это я отвечу тебе, что в лагере он такой же, каким много лет тому назад был в мастерской Фидия: то он с величайшим усердием принимается за дело, то, опустив голову, погружается в праздные мечты.

В ясные звездные ночи, когда все спят в палатках, Сократ бродит вокруг, думает, спрашивает, ищет – конечно напрасно. Он постоянно что-то ищет, думает, спрашивает…

Однажды, когда я был еще мальчиком, ты явилась в дом Перикла под видом спартанского юноши и говорила о дружбе спартанцев, о дружбе, соединяющей младших со старшими, делающей их неразлучными. Подобная дружба соединяет меня с Сократом.

У меня постоянные стычки с соседями по палаткам, которые не хотят, чтобы я принимал по ночам друзей, пел и веселился с ними, потому что, как они говорят, мы мешаем спать.

Да, они завидуют нашему веселью и задирают носы, когда после завтрака мы пьем и шумим. Они посылают на нас жалобы стратегам и таксиарху, обвиняя во всевозможных грехах, в пьянстве. Поэтому у нас постоянные ссоры и иногда даже легкие драки. В таких случаях даже стратеги и таксиархи бессильны, и только просьбы Сократа спасают от опасности быть наказанными по всем правилам гимназии.

Сократ нравится мне тем, что совсем не имеет тех претензий, которые делают невыносимыми других софистов, философов и всевозможных проповедников. Он благороден и душевно спокоен. Иногда его ничтожные поступки имеют оттенок чего-то божественного и с годами это производит на меня все большее впечатление. Я часто замечал, что человек, пораженный молнией божественности, как бы сам просветляется и согревается.

Недавно мы с молодым Каллиасом уговорились устроить маленькую ночную потеху, воодушевленные рассказами Гомера о ночном выходе из лагеря Диомеда и Одиссея и о похищении коня Резоса. Хотя у жителей Потидайи не было подобного коня, мы все-таки устроили маленькое приключение на собственный лад.

Мы знали, что маленькие ночные отряды потидайцев часто выходят из города. Мы хотели напасть на такой отряд, одолеть и принести его оружие, как добычу.

Таким образом, мы тихо оставили лагерь около полуночи и, добравшись до стен Потидайи, натолкнулись на вооруженный отряд, делавший обход, бросились на него, убили двоих, остальные обратились в бегство и подняли шум, так что прибежало подкрепление. Тогда они возвратились и уже в большем числе кинулись на нас. Мы храбро оборонялись, но я не знаю, что сталось бы с нами в виду перевеса нападающих, если бы не один человек, появившийся будто из-под земли, который вмешался в стычку и с таким мужеством бросился на потидайцев, что они побросали оружие и бросились к стене. Этот помощник был никто иной, как Сократ, который случайно ночью отправился на поиски новых мыслей, но отнюдь не приключений. Его привлек стук оружия и он очень своевременно успел нам помочь.