Ассистентка антиквара и город механических диковин

Казалось, механика сейчас разорвет от возмущения. Он побледнел, потом порозовел, метнул на безмятежную Линду испепеляющий взгляд и преувеличенно спокойно произнес:

— Чтобы вы не решили, буду вас ждать. Приходите. Если я не услышу стук в дверь, просто зайдите и поднимитесь наверх. Не через главный вход: он фальшивый. Идите через яму.

Аннет вытаращила глаза. Ангренаж довольно усмехнулся.

— Вы не ослышались. Именно через яму. Поймете, когда попадете во двор. У меня всегда открыто и часто бывают гости. Ребятишки забегают посмотреть на мои механические игрушки, полюбоваться аэростатом… Да-да, во дворе у меня есть настоящий летательный аппарат! Его начал строить мой отец по чертежам Жакемара, я продолжаю. Кстати, это тот самый коттедж, где когда-то жил наш знаменитый предок. Он так и называется: «Логово Мастера». Вы обязательно должны его осмотреть! Не сочтите меня хвастуном, но это самый чудесный дом во всем Механисбурге.

С этим словами механик откланялся и ушел, а Линда, Аннет и Максимилиан поднялись на крыльцо дома, где обитал медиум Механисбурга.

Вошли в парадное. На лестнице было полно народу: многие туристы хотели предупредить своих близких о вынужденной задержке. Медиум остался единственным средством связи с внешним миром.

В толпу желающих воспользоваться услугами господина Прюка вышел секретарь — молодой измученный парнишка, — справился по списку и провел Аннет без очереди.

— Подождите здесь, — велел он Максимилиану и Линде.

Господин Прюк оказался полным улыбчивым мужчиной средних лет в белоснежном костюме. Он сидел за столом и неторопливо попивал чай.

— Добрый день, госпожа Вик! — приветствовал он ее густым басом. — Прошу, присаживайтесь. Скоро начнем сеанс.

Аннет устроилась в кресле, и некоторое время наблюдала, как господин Прюк подливает чай в объемистую чашку, берет серебряными щипчиками сахар и с удовольствием пьет вприкуску, фыркая и отдуваясь.

В желудке барахталось неприятное чувство. Разговаривать с матерью не хотелось. Ничего хорошего она услышать не ожидала. Наконец, часы на стене щелкнули, отворилась дверца, выскочила кукушка и гулко прокуковала десять. С улицы наплыл перезвон: кукушке вторили все часы Механисбурга.

— Пора начинать! — возвестил Прюк. С сожалением отставил чашку, стянул платок с хрустального шара, положил руки на стол и воззрился в сверкающие внутренности. Затем часто задышал, закрыл глаза и откинулся в кресле.

— Аннет! — произнес он так громко, что девушка подпрыгнула. Вместо густого баса из его рта раздался ноющий, тонкий голос, ужасно похожий на голос ее матери. Аннет еще никогда не общалась с родственниками при помощи медиума, и в первый миг оторопела.

— Милочка, куда ты пропала? Я заглянула к тебе, пообщалась с хозяйкой, и что я узнаю?! Ты собралась уволиться из конторы! Подумать только, после всех хлопот, на которые пришлось пойти твоему отцу, чтобы тебя туда устроить! Ужасное легкомыслие! Более того, я узнаю… нет, я решительно отказываюсь этому верить… ты собралась пойти в актрисы! Немедленно возвращайся. Нам надо поговорить лично!

Медиум скорчил плаксивую гримасу, которую Аннет так часто видела на лице матери. Она вздохнула и произнесла:

— Мама, я сейчас далеко, в деловой поездке с шефом, и не знаю, когда вернусь. Кстати, хочу забрать у тебя свои сбережения. Они мне понадобятся. И да, я действительно увольняюсь из фирмы Молинаро.

Она замолчала, в горле у медиума забулькало. Аннет терпеливо ждала. В эту самую минуту, за тысячу миль отсюда, второй медиум передавал ее слова матери.

Наконец, господин Прюк открыл рот и прокашлялся. Когда он заговорил, в искаженном голосе ее матери звучало непривычное смущение, старательно скрываемое резкими словами:

— Уехала, не предупредив! Как это низко! Твоя сестра Мария никогда бы так не поступила. Кстати, о твоих деньгах…

Слова полились потоком, а Аннет сидела, и хлопала глазами, отказываясь поверить в то, что торопливо произносили полные губы господина Прюка.

Десять минут спустя она сошла по лестнице, осторожно обходя посетителей, которые терпеливо дожидались своей очереди. Аннет была раздавлена полученной новостью, на ее лице застыла бессмысленная улыбка.

Не паниковать. Ничего страшного не произошло. Пустяк на фоне случившегося за последние дни. Но пустяк весьма неприятный.

Он разрушил все ее прошлые планы. Теперь придется их перекраивать. Заново писать сценарий к своему фильму, как выразился Молинаро. Вот только сценарий рисовался весьма неутешительный. Как ни крутила, как ни вертела, выходила драма о разбитых надеждах и бессмысленной борьбе с обстоятельствами.

Стоило ей появиться на улице, как проницательный Молинаро сразу понял, что дело неладно. Он весьма невежливо отвернулся от Линды, которая болтала без умолку, и спросил:

— Что случилось? Плохие вести из дома?

— Да нет, новости отличные, — с фальшивым благодушием ответила Аннет. — Сестра выходит замуж. Свадьба через месяц.

— О, свадьба! — оживилась Линда. — Обожаю свадьбы. Как повезло твоей сестре! Нашла мужчину своей мечты и скоро с ним соединится. А вы любите свадьбы, Максимилиан?

— Не очень.