Астерий: Не стой у мага на пути! (4)

— Не знаю, в чем причина недобрых перемен в ней, — продолжил Борода, — но мне кажется все это как-то связанно с черным сердцем оборотня, которое мы добыли возле мельницы. Может такое быть, мастер Ирринд? — коротко гляну на меня, он отломил кусок рыбы. Пачкая пальцы жиром, спешно сунул его в рот.

Вопрос его был непростым, я задумался, видя, как и Ольвия ждет от меня ответа, потому как ей этот вопрос не мнее интересен в силу вполне ясных причин.

— Может, но это маловероятно, — сказал я. — Думаю, убитый нами барон Варгум Харс был большим поклонником Калифы. Так ли это, госпожа Арэнт?

— Пожалуй, еще большим чем Малгар. Варгум часто посещал эти места, его тянуло к храму Калифы и он часто приносил на ее алтаре кровавые жертвы, — ответила графиня.

— После смерти душа его покинула тело, скорее всего пристала к огромной свите нубейской богини, если она, конечно, приняла его. Душа барона оставила отпечаток на его вещах, телесных останках и, конечно, сердце, которое, мы продали алхимику. Теоретически, это сердце могло запустить какие-то ментальные процессы в Ионе, но я не думаю, что они могли иметь такое огромное значение. Не думаю, что Тетива Ночи решила обратиться к чужим темным богам, лишь из-за того, что держала возле себя черное сердце оборотня, — пояснил я, сделав несколько глотков из бурдюка утреннего чая. — Вот ее злость: на меня, на богов, которые, не желают потакать ее желаниям — это гораздо более вероятная причина. Когда человек чего-то слишком хочет и у него это не получается, он может отчаяться, еще больше обозлиться на людей, на богов и на весь мир. Это очень скверный настрой души, идущий от нашего чрезмерного эгоизма и непонимания, что ни боги, ни этот мир вовсе не обязаны во всем потакать нашим желаниям. И чтобы жить в гармонии с миром, богами, другими людьми, мы должны соизмерять свои желания и понимать, что мир не должен вращаться вокруг нас. Примером гармонии с этим миром может быть госпожа Арэнт.

— Райс, прекрати, — Ольвия порозовела, в смущении отвернулась.

Я обнял ее, с улыбкой привлек к себе.

— В справедливости твоих слов, особенно последних, я не сомневаюсь ни на миг! — согласился Яркус. — И был бы рад поговорить об этом еще, но сейчас кратко расскажу, что случилось дальше, и почему я теперь ношу на сердце такую тяжесть. Не буду вспоминать тот день, когда за речным мы попали в засаду. Мы поступили глупо, Райс, не послушав тебя. Ведь я понимал, что ты прав, но поддался Ионэль, не смог переубедить ее. Я хотел лишь угодить ей, а следовало мне быть настойчивым. После того как госпожа Арэнт вырыла меня из могилы и вернула к жизни своим участием, зельями и добрым сердцем, я снова поступил, как вам кажется, неразумно — поспешил за Ионой, где меня должна была ждать смерть. Но я не мог поступить иначе — слишком много Ионэль для меня значит. И если бы ее убили, то и моя бы жизнь потеряла смысл. Так мне казалось тогда. Да и связаны мы были такими прочными узами: я всегда и во всем за нее, она всегда за меня. Поступить иначе мне было невозможно, — он вонзил зубы в томат, втягивая в себя красный сок, с необычным для оборотня удовольствием.

Мы с Ольвией были полны нетерпения знать, что было дальше. Яркус, расправился с оставшимся куском рыбы и продолжил:

— Не буду рассказывать свой путь в погоне за отрядом вашего мужа, госпожа Арэнт, и то, как боги помогали мне бежать в теле оборотная даже при свете дня, и то, как я обзавелся Сельвой, — он кивнул на лошадь. — Она мне очень помогла, стала мне подругой, единственным понимающим существом в эти дни. Догнал я Малгара уже на самой границе Темных Земель. Они стали лагерем на возвышенности у края леса. Я же с сумерками, превратившись в оборотня, прокрался в их лагерь. Я чувствовал Иону. Обостренным обонянием чувствовал ее запах. Мысль о том, что она жива и где-то совсем рядом наполняла меня такой радостью, что я не мог унять бешеный бой сердца. Пробравшись незамеченным вдоль повозок, я шел по запаху. Он вел меня к большому шатру — шатру графа Арэнта. Почти беззвучно подполз к входу, полон мыслей, как вырву сейчас мою сестру из лап этого чудовища, когтями разорву его тело, затем стенку шатра и мы с Ионэль убежим в ночь, в лес, где нас уже никто не найдет.

— Дальше, Яркус! — с нетерпением сказала Ольвия, когда тот замолчал.

Борода с минуту молча смотрел перед собой на пыльную землю, черные глаза его стали влажны.

— Дальше я тихонько отодвинул полог, ровно настолько, чтобы видеть, что происходит в шатре, — дрогнувшим голосом продолжил он. — И увидел Тетиву Ночи. Она стояла посреди шатра. Руки ее связаны не были. Малгар обнимал ее, целовал в шею, ласкал ее груди, и она… Моя Иона с блаженством принимала эти ласки! Более того, она потребовала от Малгара доказательств его любви. Это не все, господин Ирринд! На ремне моей сестры эльфийскими рунами сиял Эрок!

— Этого не может быть! — вырвалось у меня.