Астраханский край в годы революции и гражданской войны (1917–1919)

14 сентября по обвинению в контрреволюционном мятеже было расстреляно 17 человек[822]. Спустя неделю – еще 12, из которых девять участвовали в мятеже 15 августа, один хранил оружие и вел антисоветскую агитацию, другим был жандармский ротмистр Александр Глыбовский[823], а последним – расстрелянный по классовому принципу заводчик Павел Беззубиков. Ему не помогло даже ходатайство профсоюза[824].

Этим ограничивается весь список жертв красного террора в крае.

Среди расстрелянных оказались отнюдь не только сторонники белого движения. Среди них была Антонина Давгаль – секретарь местной партийной организации эсеров, что выглядело как откровенная месть правым социалистам. Впрочем, другого эсера – Сигалова – выпустили по личному ходатайству Трусова[825].

Как бы то ни было, очевидно, что в условиях Гражданской войны, ставшей продолжением кровопролитной бойни на фронтах Первой мировой войны, гибель тридцати человек не могла запугать миллионную губернию.

Газетным спискам вполне можно доверять, поскольку смысл террора заключался в его публичности, то есть создании атмосферы страха и запугивания. Понятно, что тайные расстрелы никого не могли и запугать. Именно по этой причине и в Астрахани, и в других городах списки казненных предавались максимальной огласке.

Красный террор был объявлен 5 сентября, а уже начиная с 10 сентября заложников стали выпускать по домам. Начали с самых опасных – офицеров. В течение двух недель было выпущено 132 офицера, поименные списки которых публиковались в прессе[826].

К 2 декабря все арестованные были освобождены. Уважаемые люди из числа заложников разъехались по своим квартирам, а красноармейцев отправили на фронт. В тюремном замке оставалось всего 18 осужденных и пять подследственных по делам, числившимся за Ревтрибуналом.

Буржуазные слои населения отделались легким испугом, но для советских работников борьба вокруг ЧК стала одной из основных точек политического соперничества.

Борьба вокруг ЧК в Астрахани

Уже первый состав Чрезвычайной комиссии, сформированный в июне 1918 года, не вызвал одобрения у местных органов власти и профсоюзных активистов. Создание органов с чрезвычайными полномочиями сопровождалось всякими чрезвычайными происшествиями. В губисполком посыпались жалобы на унижения и оскорбления задержанных. Об избиениях и расстрелах, отметим, речи не шло. Среди наиболее заметных арестованных оказались меньшевики Шалва Абдушели и Грачия Апресянц, которых не без оснований обвинили в выпуске антисоветской листовки[827].

9 июля по предложению максималиста Цыпина губисполком принял решение изъять у ЧК все материалы по политически арестованным и поручить Комиссариату юстиции немедленно разобраться с ними[828]. Уже на следующий день губисполком передумал и решил вообще распустить ЧК и создать новое аналогичное ведомство, включив туда трех представителей губисполкома, двух левых эсеров и Умерова из мусульманского комиссариата. Комиссар образования Бакрадзе предложил заодно отобрать у ЧК и здание, разместив там 1-ю Народную гимназию. Пораженные, словно громом, чекисты пытались ссылаться на Дзержинского и вертикаль власти, но их разогнали, а некоторых за злоупотребления отправили в тюрьму, откуда выпустили арестованных ранее меньшевиков

[829].

Решение астраханских властей поддержал пребывавший в городе Виктор Радус-Зенькович, направленный ЦК РКП(б) для помощи местным товарищам.

На этом злоключения ЧК не закончились.

За коротких три месяца комиссия сменила трех начальников, которыми успели по очереди стать Гусев, Могильный и Рябов.

Сдерживающим фактором для ЧК стала и конкуренция советских ведомств. Отдел юстиции с готовностью возбуждал дела по фактам злоупотреблений чекистов, а Ревтрибунал принимал самые жесткие решения.

5 августа был открыт Народный суд. Из числа выразивших желание рабочих методом жребия было отобрано 12 народных заседателей, которые могли не только определяться по виновности обвиняемого, но и устанавливать меру наказания.

В сентябре 1918 года в Астрахань из Царицына Военно-революционным советом Южного фронта командируется с полномочиями председателя чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией Николай Латышев. «День за днем наша работа по наведению революционного порядка в Астрахани налаживается, – писал он. – В городе советская власть. Контру не щадим. Только что вынесен смертный приговор следователю и сотруднику военного ведомства за вымогательство взяток. Это пятый случай расстрела по приговорам комиссии»[830].

Латышев возглавлял особый отдел XII армии, которая вела бои на дагестанском направлении и базировалась на Астрахань. Местная ЧК была от него автономна, и действительность была не столь однозначна.

20 сентября пленарное заседание Союза Союзов приняло официальную резолюцию с осуждением фактов арестов профсоюзных активистов сотрудниками ЧК. Один из них – лидер профсоюза фельдшеров Курбатов – был расстрелян. При этом чекисты солгали семье, заявив, что Курбатова перевели в Самару[831].