Астрид Линдгрен. Лучшие сказки

Все время с раннего утра до ночи они проводили в лесу. Ловили рыбу и охотились они, только чтобы прокормиться, и жили в полном ладу со всем, что их окружало. Они совершали длинные прогулки, наблюдая за зверьем и птицами, лазили на скалы и деревья, скакали верхом, плавали в лесных озерах, где их не пугали злобные друды. Так день за днем уходило лето.

Воздух стал прозрачнее и прохладнее, ночи похолодали, а потом пожелтела и верхушка березы на берегу реки. Они это сразу заметили, когда вышли ранним утром к очагу, но ничего не сказали друг другу.

А потом дни стали холодными, а воздух еще прозрачней. С их площадки открывался теперь бескрайний вид на зеленые леса, но они уже не были такими зелеными, как прежде, а пестрели желтыми и красными пятнами. Вскоре и весь берег реки запылал золотисто-красным огнем. По утрам Рони и Бирк по-прежнему сидели у очага и видели, как все красиво вокруг, но не говорили об этом.

Вечерние туманы над рекой стали гуще, чем прежде. А однажды под вечер, когда Рони и Бирк пошли к роднику за водой, туман заполз в лес, и они вдруг оказались словно в густом белом облаке. Бирк поставил бадью с водой на землю и схватил Рони за руку.

— Ты что? — удивилась Рони. — Испугался тумана? Думаешь, мы заблудимся?

Бирк не сказал, чего он испугался, но стал прислушиваться. И тут же из глубины леса до них донеслось печальное пение, которое он сразу узнал.

Рони тоже стояла и слушала.

— Слышишь? Это поют подземные духи. Наконец-то я их услышала!

— В первый раз? — спросил Бирк.

— Да! — ответила Рони. — Они хотят нас заманить к себе, под землю, ты это знаешь?

— Знаю, — сказал Бирк. — И ты пошла бы за ними?

— Я же не сумасшедшая! Но вот Лысый Пер говорит… — Рони умолкла.

— Что говорит Лысый Пер? — спросил Бирк.

— Так, ничего, — сказала Рони.

Они стояли у родника и ждали, пока разойдется туман, чтобы идти в пещеру. И Рони думала о том, что говорил Лысый Пер: «Когда подземные духи поднимаются в лес и поют, это значит, что наступила осень».

⠀⠀ ⠀⠀

16

⠀⠀ ⠀⠀

Лысый Пер был прав. Когда подземные духи начинают распевать в лесу свои жалостливые песни, наступает осень. Даже если Рони и Бирк не могут в это поверить. Лето медленно умирало, и осенний дождь зарядил с таким мучительным упрямством, что даже Рони он надоел, хотя вообще-то она очень любила дождь.

День за днем сидели они в пещере и слушали, как капли безостановочно барабанят по скалам. В такую сырую погоду им не удавалось развести огонь в очаге. И они так жестоко мерзли, что однажды утром решили побегать по лесу, чтобы хоть немного согреться. Им стало теплее, но они промокли до нитки. Вернувшись в пещеру, они содрали с себя мокрую одежду, завернулись в меховые одеяла и стали глядеть на небо, надеясь увидеть хоть какой-то просвет. Но дождь стеной закрывал выход из пещеры.

— Какое дождливое у нас лето, — сказал Бирк. — Но скоро распогодится, вот увидишь.

Дождь и в самом деле в конце концов прекратился. Но поднялась настоящая буря, которая срывала с берез листья, выкорчевывала вековые ели и сосны. Весь лес гудел. Да, золотая осень миновала. На берегу реки стояли теперь голые деревья и гнулись от порывов безжалостно налетавшего на них ветра.

— Какое ветреное у нас лето, — сказал Бирк. — Но скоро распогодится, вот увидишь.

Однако погода не улучшалась, а ухудшалась. С каждым днем становилось все холоднее. Не думать о зиме стало уже невозможно, для Рони во всяком случае. По ночам ее мучили кошмары. Однажды ей приснилось, что Бирк лежит на снегу мертвенно-бледный, а волосы его покрыты инеем. Она проснулась от своего крика. Было уже светло, и Бирк разжигал огонь в очаге. Она кинулась к нему и с облегчением увидела, что волосы у него по-прежнему рыжие и не припорошены инеем, но лес за рекой впервые побелел от изморози.

— Какое морозное у нас лето, — сказал Бирк с усмешкой.

Рони сердито взглянула на него. Почему он такой спокойный? Как может так легкомысленно шутить? Неужели он не понимает, что их ждет? А может, он ни во что не ставит свою бедную жизнь? В лесу бояться нельзя, это Рони знала, но теперь она испугалась, безумно испугалась того, что с ними случится, когда придет зима.

— Что-то сестра моя приуныла, — сказал Бирк. — Уж не пора ли ей уходить отсюда, чтобы погреться у другого очага?

Она молча вернулась в пещеру и улеглась на своей постели из еловых веток. Бирк сказал «погреться у другого очага», — да ведь у нее же нет другого, ей негде отогреться. Бирк думал об очаге в большом зале замка, это ясно. И конечно же, он знал, что на этом проклятом холоде и она мечтает о нем. Хоть еще разок в жизни согреться! Но Рони не могла вернуться в замок, потому что Маттис не считал ее больше своей дочерью. Значит, она никогда не отогреется у домашнего очага, никогда! Да, вот как обстояло дело!.. Ну и пусть!.. Что толку думать о том, что никогда не сбудется!..

Тут она увидела, что бадья пуста, и собралась идти по воду к роднику.

— Я догоню тебя, как только разожгу огонь! — крикнул ей вслед Бирк.

Ох, как тяжело тащить к пещере бадью воды! Во всяком случае, одной.