Асы немецкой авиации

Я сбил третий самолет, еще один подбил, затем обстрелял новый Як, но у меня кончились боеприпасы. Баркгорн сказал, что догнал его и сбил за меня. Хартман сообщил, что сбил три самолета, – две победы подтвердили, третья осталась вероятной. Однако на следующий день ее подтвердили наши войска и один из экипажей пикировщиков, который видел, как упал самолет.

Мы завершили бой, который длился всего 10 минут. После этого я вызвал пилотов по радио, чтобы проверить, кто остался цел, а кто сбит. Затем я связался по радио с командиром группы Храбаком по его каналу. Когда мы приземлились, на аэродроме стало удивительно тихо. Мы все были измучены, хотя это был всего лишь первый вылет в этот день, он завершился в 08.00.

Через час, после того как истребители заправили и перевооружили, мы снова взлетели. Нашей задачей было патрулирование и поддержка бомбардировщиков. 5 июля 1943 года было очень бурным днем, и он еще только начинался. Мы полетели с подвесными баками, что могло добавить еще час полета, если мы контролировали топливную смесь и не летели на слишком малой высоте или на высокой скорости. Перед началом боя баки следовало сбросить.

Примерно через 20 минут мы столкнулись с группой бомбардировщиков, это были американские «бостоны» и Ил-2. Мы не видели русских истребителей, но это не значило, что их нет. Однако была одна деталь, которая нас всегда удивляла, – многие советские самолеты не имели раций. Я знаю, что если снять рацию, то вес самолета уменьшится и, соответственно, увеличится дальность полета. Однако при наличии большого количества самолетов мне даже в голову не могла прийти мысль вступить в бой, не имея связи.

Я сумел вывести свое звено из 4 самолетов на девять часов от противника, чтобы атаковать его с удобного ракурса. Я слышал, как остальные командиры называли свои цели, у нас было 30 истребителей, как и вражеских бомбардировщиков. Баркгорн повел свое звено вверх, тогда как Штайнхоф остался внизу, а мы в центре. Нижнее звено Штайнхофа должно было перехватывать тех, кто начнет снижаться и попытается спастись. Мы прорезали строй, ведя огонь, и я оставил позади себя два дымящих бомбардировщика, которые упали на землю. Эвальд обстрелял самолет, который взорвался, а затем подбил еще один, но я не видел, что с ним произошло.

Я повернул назад, и Эвальд, который прекрасно меня знал, повернул следом. Остальные последовали за мной. Хартман крикнул, что видит истребители, но я продолжил атаку. Я сбил Ил-2 и обстрелял «бостон», как мне показалось. Бомбардировщик задымился, и экипаж выпрыгнул с парашютами. Ил-2 продолжал лететь, хотя и терял высоту, я пролетел над ним и добил. Это была моя седьмая победа за день.

Я обнаружил, что у меня закончились боеприпасы, но у остальных пока все было в порядке. Хартман сообщил, что сбил два истребителя, но пока ни одного бомбардировщика. Это было очень странно, потому что я до сих пор не видел ни одного русского истребителя. Эвальд сбил два самолета, а Штайнхоф еще два, оказавшиеся внизу. Баркгорн, который, как и я, сбил три самолета в первом вылете, добавил к ним еще пять.

Затем я увидел нечто удивительное. Штайнхоф набирал высоту и гнался за Як-9, и я видел, как из его патрубков идет белый дым. Штайнхоф хотел сбить противника, но Як-9 уходил, потому что Ме-109G не слишком быстро набирал высоту. Штайнхоф дал очередь, и снаряды ударили русского по фюзеляжу. Он задергался, фонарь отлетел назад. Пилот, ставший третьей жертвой Штайнхофа, вскочил на сиденье и выпрыгнул наружу, пока самолет по инерции еще шел вверх.

Ведомый Штайнхофа держался примерно в 30 метрах позади него на пять часов и чуть ниже. Он также набирал высоту. Советский пилот, который покинул самолет, быстро летел назад. Я отвернул в сторону и посмотрел вниз поверх крыла. Я увидел, как тело летчика влетело в круг пропеллера, а затем ударило по лобовому стеклу Ме-109, который содрогнулся. Затем тело перелетело через истребитель и скрылось.

Немецкий пилот, которого я не знал и не запомнил, кричал, что подбит и ослеп. Я думаю, его истребитель был подбит и пошел к земле. Так как внизу была вражеская территория, не знаю, что с ним случилось дальше. Похоже, победа Штайнхофа стала своеобразной местью за это.

Мы все повернули на базу, а нам на смену прилетела другая группа истребителей. Мы приземлились, заправились, перевооружились и наскоро перекусили, и через два часа снова взлетели. Мы потеряли два истребителя, но во время первого вылета сбили 11, а во время второго 14, одержав, таким образом, 25 побед. Во время третьего вылета нам не пришлось долго ждать противника, и бой состоялся прямо над нашими линиями.