Асы немецкой авиации

Ладно, мы решили отправить его на Ju-52. Когда самолет приземлился, русский майор сумел каким-то образом выскользнуть и удрать. Мы разобрали его документы. Мы узнали, что он из Ленинграда. В письмах жены говорилось, что коммунистические чиновники хорошо питаются и живут, тогда как тысячи простых горожан ежедневно умирают от голода. Мне это показалось интересным.

В этот период моим ведомым летал Иоахим Биркнер. Нас атаковали на взлете, но мы сумели набрать высоту и через пять минут оказались в бою с огромной стаей Яков. Внезапно прямо у меня в кабине прогремел сильный взрыв. Фонарь кабины разлетелся вдребезги, и самолет почти потерял управление. Биркнер увидел огонь и посоветовал мне прыгать с парашютом. Я ответил «Нет», потому что летел на высоте всего 500 метров, и пошел на вынужденную. Взорвался кислородный баллон и разбил бронеспинку, слегка зацепив мне голову. Вся кабина оказалась залита кровью, однако я не получил серьезных ранений. Через несколько дней я снова был в воздухе.

6 июля 1943 года я был назначен командиром III./JG-52, как раз во время Курской битвы. Это была большая, но несколько сумасшедшая битва. Самым опасным эпизодом для меня оказалось столкновение в воздухе с русским истребителем. Во второй половине дня я летел с запада на восток вместе со своим адъютантом. Солнце уже начало опускаться у нас за спиной, а перед нами возникла огромная гряда кучевых облаков, поднимающаяся до высоты 6000 метров. К этому времени русские уже значительно превосходили нас в количестве самолетов. В 1941 году, после того, как значительная часть советских ВВС была уничтожена, это превосходство составляло 10: 1, к 1943 году оно увеличилось до 20: 1, а в 1944 году перешагнуло отметку 50: 1.

Мы заметили на горизонте две маленькие черные точки, хорошо различимые, потому что облака отражали солнечный свет. Сначала я видел только силуэты, но потом мы различили истребители с радиальными моторами. Это могли быть ЛаГГи или даже наши FW-190, сложно сказать. Я предупредил ведомого: «Это могут быть «Фоккеры», будь осторожен». Мы не хотели сбить своих же. Мы сближались с ними лоб в лоб, но я не стрелял, так как ни в чем не был уверен. Я взял ручку на себя и посмотрел вниз, когда они пролетали мимо.

Затем я увидел красные звезды. Я все еще набирал высоту, находясь прямо справа от них, поэтому я сделал переворот и пошел в пике, чтобы набрать скорость. Но когда я сделал это, ЛаГГ дернулся вверх, и мой пропеллер разрезал истребитель надвое у корня крыла. В свою очередь его пропеллер разрезал мой Ме-109 позади кабины. Русский спиралью пошел вниз и взорвался. Я еще летел, но самолет страшно трясло. Я подумал, что либо мотор оторвется, либо хвост отломится. Мой ведомый сбил русского, и я попросил посмотреть, что там случилось. Он ответил, что мой самолет закрутило винтом. Такая новость не обрадовала, и я на всякий случай подтянул лямки парашюта, вдруг мне придется прыгать.

Однако я как-то сумел приземлиться, сразу выпрыгнул из кабины и побежал смотреть повреждения. Пропеллер разрезал фюзеляж почти до конца. Уцелели только стальные балки, которые связывали хвост с бронеспинкой. Должен признаться, это была самая трудная из всех моих побед. Несколько пилотов слышали по радио, что произошло, и подошли полюбоваться на мой истребитель. Храбак обошел его кругом и сказал: «Тебе сильно повезло, дружище». Я ответил: «Да, много больше, чем другим». Я совершенно уверен, что русский таранил меня намеренно. Я видел раньше, как такое происходит, однако мы, немцы, не могли понять таких поступков.

Я помню, как падал Хартман после того, как его истребитель был поврежден обломками взорвавшейся жертвы. Все были подавлены, так как считали его своим младшим братишкой. Когда он все-таки появился на аэродроме, я вдруг подумал, что теперь настала моя очередь. Я вел бой и сбил два Яка, но другая пара подловила меня. Я сел в лесу совсем рядом с Днепром, но, насколько мне было известно, на нашей стороне. Вокруг я увидел русских солдат и сразу выпрыгнул из кабины, выхватив пистолет «вальтер». Первый парень, которого я увидел, был одет в кожаное пальто и фуражку с красной звездой. Я его едва не застрелил, но вовремя понял, что это один из чехов, сражавшихся на нашей стороне.

Однажды я участвовал в затяжном бою на Кавказе уже после того, как я оправился от ранения. Я гнался за этим парнем по ущельям вместе с Облезером, который был моим ведомым. Он был хорошим летчиком, а его Як оказался довольно быстрым. В конце концов я выпустил по нему очередь. Мы летели буквально в паре метров над землей. Я дал еще одну очередь и попал в него. Русский истребитель врезался в землю, но не взорвался. Он развалился, в воздух полетели обломки, и я пролетел прямо сквозь них. Хотя я вернулся назад, мне пришлось менять лобовое стекло и пропеллер.