Атаман А. И. Дутов

3 апреля 1919 г. датируется приказ Дутова о взятии заложников в неблагонадёжных в политическом смысле населённых пунктах. По всей видимости, перед своим отъездом в Омск атаман закручивал гайки. Предписывалось брать заложников «из кандидатов в будущие комитеты бедноты и [в] комиссары, в числе от десяти до пятидесяти человек, в зависимости от величины посёлка. Заложников этих под конвоем направлять в г. Троицк, в распоряжение начальника штаба Оренбургского военного округа, предупредив население посёлка, в которых (так в документе. — А.Г.)

взяты заложники, что последние немедленно ответят головой в случае малейшего признака неблагонадёжности и попыток к беспорядкам в посёлках, в которых они взяты»[1791]. Впрочем, данных о применении этой меры на практике обнаружить не удалось.

Однако было бы неверно считать карательные органы Дутова полностью неэффективными. Определённых результатов им всё же удалось добиться. Показателем эффективности является значительное число ликвидированных большевистских вожаков и активистов, среди которых наиболее известны губернский комиссар юстиции М.Н. Бурзянцев, член оренбургского губисполкома башкирский большевик Б. Шафеев, занимавшаяся шпионажем в пользу красных большевичка М. Корецкая. В январе 1919 г. в Оренбурге белыми был расстрелян некто Гоштов, являвшийся секретарём подпольного революционного штаба (выдан своими же)[1792]

. Председатель оренбургского губернского комитета РКП(б) С.А. Кичигин был уничтожен в результате самосуда. Всего же в списке уничтоженных белыми на Южном Урале вне боевых действий большевиков, активистов и подпольщиков десятки фамилий[1793].

В середине апреля 1919 г. мощный удар был нанесён контрразведкой Отдельной Оренбургской армии по большевистской организации Троицка. Однако крупнейшим успехом белых на Южном Урале (впрочем, успехом контрразведки Западной армии вне связи с правоохранительными органами Дутова) стала ликвидация в конце марта 1919 г. ядра челябинской подпольной организации большевиков, при которой были задержаны сразу 66 человек во главе с З.И. Лобковым (Б.Я. Голубь), С.А. Кривой и В.И. Гершбергом, небезынтересно, что 9 задержанных были впоследствии полностью оправданы белыми[1794]. Добавлю, что в ликвидации большевистского подполья на Южном Урале важную роль сыграли органы контрразведки, а также местное антибольшевистски настроенное население, содействовавшее властям в этом вопросе.

Нельзя сказать, что заключённые при Дутове содержались в каких-то нечеловеческих условиях. Как уже говорилось, в конце 1917 г. большая группа арестованных оренбургских большевиков, достаточно вольготно содержавшихся в тюрьме, совершила побег. В период тюремного заключения они могли свободно вести переписку, всегда разрешались свидания, камеры даже не запирались. Заключённым Оренбургской губернской тюрьмы разрешались свидания, причём делалось это «в целях обеспечения интересов правосудия и облегчения участи заключённым»[1795]. Заключённые имели право, находясь в тюрьме, писать письма на волю. В частности, в Государственном архиве Оренбургской области сохранилось подобное письмо находившегося в одиночном заключении Р.А. Марсакова, датированное 6 ноября 1918 г. Автор, приговорённый к смертной казни, считал себя мучеником и писал родственникам: «Вы должны гордиться тем, что ваш сын и брат и товарищ пал жертвою революции»

[1796]. Едва ли у красных заключённым дозволялось писать на волю что-либо подобное. Добавлю, что, как это ни парадоксально, при белых в Оренбурге работала весьма сомнительного характера организация — Оренбургский Социалистический Красный Крест, помогавшая легально — заключённым-меньшевикам, а нелегально — большевикам[1797].