Атаман А. И. Дутов

Интересна практика военно-полевого суда, работавшего в Оренбурге под председательством полковника В.Ф. Кретчмера. К примеру, за первый побег со службы младший унтер-офицер 18-го Оренбургского стрелкового полка К. Болотский был приговорён к месяцу тюремного заключения с потерей некоторых прав и преимуществ по службе[1771]. За опоздание на службу по мобилизации на срок до 24 дней полагалось от одного до двух месяцев тюрьмы, за опоздание на больший срок полагалась смертная казнь. Так, 22 ноября к лишению всех прав состояния и смертной казни за 25-дневное опоздание на службу по мобилизации был приговорён младший фейерверкер мортирной батареи 5-й стрелковой артиллерийской бригады П.П. Марков, 30 лет. Приговор утверждён главным начальником Оренбургского военного округа Генерального штаба генерал-майором И.Г. Акулининым[1772]. Однако, «принимая во внимание его, подсудимого, чистосердечное сознание, добровольную явку и тяжёлое семейное положение по уборке хлеба, а также письменное заявление командующего мортирной батареей 5-й стрелковой артиллерийской бригады суд… ОПРЕДЕЛЯЕТ: ходатайствовать перед командующим Войсками заменить подсудимому Петру Маркову назначенное ему наказание содержанием в тюрьме Военного ведомства сроком на ЧЕТЫРЕ месяца с лишением унтер-офицерского звания и с потерей некоторых прав и преимуществ по службе»

[1773]. Налицо известная мягкость приговора.

Бывало, что приговоры военно-полевого суда смягчались войсковым начальством. К примеру, в июле 1918 г. временно командовавший в отсутствие Дутова войсками Оренбургского военного округа Генерального штаба полковник И.Г. Акулинин смягчил приговор прапорщику Б. Мартынову, заменив лишение всех прав состояния и смертную казнь разжалованием в рядовые и отправкой «в распоряжение генерала Ханжина[1774] с назначением на один из наиболее опасных фронтов, где бы он кровью мог смыть свой позор»

[1775]. Смертный приговор активному стороннику большевиков есаулу И.А. Юдину был также смягчён. Юдин был разжалован в рядовые и приговорён к заключению в крепости, на повестку Войскового Круга Дутовым было вынесено предложение о лишении его казачьего звания[1776]. Оренбургским командованием практиковалось не только смягчение приговоров, но и полное освобождение заключённых, если это диктовалось государственными интересами. Так, по просьбе башкирского политика С. Мрясова войсковой администрацией были освобождены из тюрьмы башкиры, арестованные по обвинению в большевизме[1777].

Приведу для примера приговоры в отношении казаков. Казак пулемётной команды 19-го Оренбургского казачьего полка И.С. Челпаченков, признанный виновным «в неисполнении приказания начальника по нерадению и [в] самовольном отсутствии от команды, неоднократно замеченном пьянстве и неисправимо дурном поведении», приговорён к одиночному заключению в тюрьме Военного ведомства на два месяца, заменённому четырёхмесячным заключением в гражданской тюрьме[1778]. За брань в ответ на замечание унтер-офицеров один из нижних чинов приговорён к отправке в дисциплинарную часть на один год[1779]. Достаточно частыми были оправдательные приговоры, но есть материалы и о приведении в исполнение смертных приговоров, причём смертной казни подвергались и казаки[1780]

. В ноябре 1918 г. за дезертирство, кражу и промотание казённых вещей прямо на Форштадтской площади Оренбурга был расстрелян рядовой Оренбургского добровольческого имени атамана Дутова полка А. Вейс[1781]. Там же за убийство офицера своего полка был расстрелян прапорщик Беденко[1782].

За осень 1918 г. в Оренбурге было приведено в исполнение немногим более ста смертных приговоров — что в условиях Гражданской войны нельзя считать значительной цифрой. Сохранилась статистика деятельности военно-полевого суда при штабе Оренбургского казачьего войска за осень — начало зимы 1918 г., которую считаю необходимым опубликовать во избежание дальнейших спекуляций относительно «террористического» режима Дутова. Для удобства восприятия данные объединены в таблицу 11[1783].

Таблица 11