Атаманский клад

— Ты интересуешься, какую цену они имеют? — переспросил Пулипер. — Я могу дать каталоги и ты сам посмотришь, во сколько оценена каждая из вещей, принесенных тобой. Естественно, в долларах, потому что эта международная валюта стала с некоторых пор конвертируемой и в России. В отличие от родного рубля, который на должную высоту поднимут разве что немеряные наши запасы нефти, газа, леса, черных и цветных металлов. Приплюсуй сюда сотни тонн золота, не только Колымского, миллионы каратов необработанных алмазов. Мы продаем их за рубеж в первозданном состоянии мешками. Если бы купили необходимое оборудование и занялись бы сами доведением камней до ума, то Россия смогла бы на одной только обработке воздвигнуть, уверяю вас, молодые люди, сотни американских небоскребов и обустроить свои нищие города с сельскими дорогами. При условии, что будем с умом распоряжаться этими богатствами.

— Я вам верю на слово, но я имел ввиду не каталожные расклады, а действительную ценность, — поправился валютчик. — Сколько, например, отстегнули бы за ордена в Москве, если предложить их тамошним коллеционерам. Я уже не говорю про заграницу.

— Ты еще про Сотбис упомяни, — усмехнулся Микки Маус за спиной Коцы.

— Я без стеснения предложил бы русские раритеты тамошним миллиардерам, если бы представилась возможность добраться туда. Целее будут, понимаешь?

— Понимаю, — буркнул подельник, не горя желанием ввязываться в полемику.

— Не стоит спорить, я попробую все разложить по полочкам, — миролюбиво остановил скупщик ценностей обоих. — Если взять, к примеру, орден Виртути Милитари, то по каталогу этой награде красная цена шестьдесят баксов. Умножаем на тридцать рублей с небольшими копейками, получаем одну тысячу восемьсот рублей, ну, две тысячи. Надеюсь, такую цену молодой человек этому мужику не выложил?

Пулипер с интересом посмотрел на валютчика, Коца почувствовал, что пожилой еврей проверяет его на вшивость. Значит, следует ожидать более серьезных предложений. Он не раз имел дела с представителями этой нации и успел понять, что если показать им, что ты не дурнее паровоза, то они начнут относиться к тебе почти как к равному. Пожав плечами, он отрицательно качнул головой.

— Ну, вот, какой-никакой навар уже есть, я имею ввиду, что время и деньги потрачены не зря и не впустую. Коснемся другой стороны медали, учтем, что таких орденов раз — два и обчелся. И тут начинает выясняться, что серьезный покупатель уже не обращает внимания на то, из чего сделан знак отличия. Это мы с вами знаем, что его отлили из обыкновенной бронзы, вызолотили и покрыли черной с зеленой эмалью. А коллекционер смотрит в первую очередь на состояние раритета, на его количество на мировом рынке. И мы садимся на любимого конька, потому что орден Виртути Милитари на специальных аукционах, на тех же антикварных рынках, предлагают не так уж и часто. То есть, цена зависит от спроса. Выходит, владелец имеет право запросить за него в несколько раз дороже.

— Если удастся нарваться на истинного собирателя в этом направлении, — докончил Коца длинные поучения. — А у нас как раз напряженка с богатыми любителями царских звезд.

— Ищите, — усмехнулся Пулипер. — Вам и карты в руки.

— Поэтому мы к вам и пришли, — развел валютчик руками. — Мы просим вас оценить каждую вещь в отдельности и вывести окончательную сумму, за которую вы смогли бы выкупить все, не оставаясь сами в накладе.

Пожилой еврей взял в руки наиболее полный каталог, пролистал страницы:

— Ну что-же, друзья, я не против, — согласился он с достоинством. — Итак, начнем с каталожной цены, а потом перейдем к реальной, хотя и говорят, что не стоит делить шкуру неубитого медведя. По этому каталогу звезда и знак ордена святой Анны за военные заслуги оценивается в три тысячи долларов, или в девяносто пять тысяч нынешних рублей. Полный георгиевский бант всех четырех степеней, из которых первая и вторая степень из чистого золота, а третья и четвертая из серебра, вытягивают на триста пять долларов, плюс сохранность — всего триста пятьдесят баксов. Орден Виртути Милитари, как мы уже говорили, шестьдесят баксов, итого три тысячи четыреста десять баксов.

— За сколько вы сможете выкупить все? — подался Коца вперед.

— С учетом того, что мне самому хочется кушать, что с орденами придется повозиться, что дело это не совсем простое, я имею возможность отстегнуть сразу четыре тысячи двести долларов. Можете считать это задатком, молодой человек, — Пулипер погладил пальцами морщинистый лоб. — Вы в курсе наших правил, если я выйду на серьезного покупателя, то с меня будет причитаться еще часть суммы сверху этой.

— Выкладывайте, я сейчас на полных бобах, — согласился Коца, понимая, что ему самому никогда не справиться, и не только по причине неумения находить клиентуру, но и по неспособности выбить из покупателя нужную сумму. Он мягко напомнил, осознавая, что торопится, что признание в несостоятельности — лишний козырь в руках противника. — Работать на рынке совершенно не на чем.