Атлантарктида. Дикий, дикий Норд. Из глубины

Вербов задумался, прикидывая степень реалистичности предложенного Ингой действа, и в это время на висевший в десятке метров от них дрон свалился ком водорослей. Во всяком случае, это сравнение пришло в голову первым. Однако «ком» растопырился и превратился в «осьминога», обхватившего сигаровидное тело беспилотника щупальцами. «Осьминог» выдул струю воды, отбросившую водолазов в глубь хода, и когда Вербов снова выглянул наружу, никого возле конуса уже не увидел. Беспилотник и «осьминог» исчезли.

– Едят они их, что ли? – глубокомысленно произнёс Денис. – Дроны-то чем угрожают старогеям?

– Видеокамеры…

– Камеры не торпеды. Не понимаю. Вот бы где пригодился опыт уфологов, того же Шпачкова. Они должны разбираться в логике пришельцев.

– Старогеи не пришельцы.

– Может, да, может, нет. Да и чем они особенно отличаются? Практически ничем. Ну что, майор, не пропала охота проскочить в соседний зал на гидроциклах?

– Так и будем впустую здесь торчать?

– Самому осточертело. Тем не менее рисковать не будем, Макс обещал вернуться, значит, скоро будет.

– Ты в него так веришь?

– Я его так знаю. Он очень ответственный товарищ. Ты ещё убедишься в этом.

Помолчали, вглядываясь в тёмные глубины зала.

– Интересно, как старогеям удалось потопить НЛО? – задумчиво проговорила Инга.

– Почему потопить? Может, «тарелка» исследовала дно океана в этом квадрате, и «кальмар» или ещё какой-нибудь монстр, приспособленный старогеями для своих нужд, нейтрализовал её электронную начинку, перехватил управление.

– Инопланетяне могут не пользоваться электроникой.

– Законы природы едины для всех живущих, не только для людей. Электроны и электромагнитные поля везде одни и те же. Помнишь у Гермеса Трисмегиста? Что внизу, то и вверху. Даже если инопланетяне не похожи на нас, они всё равно будут использовать те же физические принципы и теории. Разве что называть будут по-другому.

– Мы так и не проверили, что у «тарелки» внутри.

– Ещё посмотрим, самому интересно. Хотя есть шанс, что и эта «тарелка» принадлежит не пришельцам, а древним обитателям Земли, гипербореям или атлантам.

– Кому бы она ни принадлежала, её экипаж мёртв. И нас старогеи не выпустят отсюда живыми.

– Это ещё что за пессимизм, товарищ майор?! – притворно рассердился Вербов. – Ну-ка выше голову! Из каких только передряг мы с тобой не выбирались! Какие только козни враги не строили! А мы выжили! И отсюда выберемся, будь уверена!

Богушанская притихла. Потом пробормотала через минуту:

– Господи, прости, если виной этим испытаниям являются мои грехи…

Вербов засмеялся.

– Твои грехи ничто по сравнению с моими. Я как-то прочитал сборник молитв разных народов и запомнил одну, так хорошо она укладывается в моё мироощущение. Там как раз говорится о грехах.

– Поделись.

– Дословно не вспомню, но попытаюсь. «Господи, молю тебя простить меня за три главных греха: во-первых, совершал паломничества ко многим святым местам, забыв, что ты повсюду; во-вторых, я слишком часто обращался к тебе с просьбами, забыв, что ты больше меня самого заинтересован в моём благополучии; и, наконец, я просил тебя о прощении, зная, что грехи прощаются нам ещё до того, как мы их совершаем». Кстати, два последних греха подходят и к сегодняшнему нашему положению.

– Ты меня иногда поражаешь, командир. – Тон девушки изменился, стал спокойнее… и печальней.

Впрочем, печаль эта имела некие другие обоснования, нежели страх перед смертью, и Денис интуитивно почувствовал это. Инга знала, что шансов сблизиться с ним у неё нет. Но утешить её было нечем.

– Чем же я тебя поражаю? – поинтересовался он.

– Тем, что умеешь находить позитив там, где его нет и не может быть.

Он попытался найти в словах спутницы иронический подтекст, не нашёл и сказал бодро:

– Не вешать нос, гардемарин! Можно верить в Бога, можно не верить, но пока кто-то думает о нас и желает благополучия, я имею в виду друзей, мы непобедимы!

Словно услышав эти слова, в глубине зала родилась полоса желтоватого сияния. Приблизилась. Вербов узнал контур батиплава, испускавшего прожекторный луч.

– Что я говорил? Денис!

– Блин! – донёсся голос приятеля. – Макс, ты?!

Вербов запустил мотор скутера, первым выбираясь из тоннеля.

– Мы!

* * *

Больше часа отдыхали, наслаждаясь спартанским комфортом кабины «Краба». Слушали рассказы Лобанова, Шпачкова, Брайдера, пили чай с печеньем и не могли напиться. Поведали всем историю разведрейда в недра конуса.

– Я так и знал, что это периферийный технический узел, – заявил Лобанов, не оставлявший робкие попытки ухаживать за Богушанской. Впрочем, она эти попытки не пресекала, как раньше, сохраняя рассеянно-отсутствующий вид. – Слишком незначительное внимание обращают старогеи на его охрану.

– Здесь налицо какой-то нелогичный просчёт, – сказал Шторкин, преданно поедавший глазами командира. – Если бы конус стоял на суше, представляю, как его охраняли бы наши спецподразделения.

– Ты забываешь, что база старогеев стоит на дне океана. Километровая толща воды – надёжная защита. Добраться сюда посложнее, чем подняться в космос. «Осьминоги» и прочие страшилища – всего лишь дополнительные меры.