Атлантическая премьера

Только тут я заметил, что одет немного не так, и вспомнил, что ботинки забыты на очистной станции. Скажу сразу, что по джунглям этого острова ходить босиком не менее опасно, чем по минному полю. Пока мы были рядом с дорогой, главной опасностью были осколки бутылок из-под пива и пепси, которые бросали из окон своих машин мимо проезжающие водители. Но когда мы углубились в лес — в траве то там, то тут начали раздаваться весьма неприятные шуршания. Уходить надо было побыстрее, потому что кое-кто из полицейских мог уцелеть и передать о нашем местонахождении по рации. Но как уходить быстрее, когда из травы то и дело поднимаются симпатичные треугольные головки с раздвоенными язычками, которые иронически шипят тебе вслед нечто вроде приветствия, означающего: «Не беспокойся, парень, ты все равно на кого-то из нас наступишь!» Во время подготовки мне кое-что рассказали о местных пресмыкающихся и особенно обрадовали тем, что здешние островные жарараки значительно крупнее тех, что водятся на континенте, и их порция яда убивает вдвое быстрее. Однако погань ползала не только в траве, но и на деревьях, поэтому требовалось все время приглядываться, чтобы не ухватить за хвост какую-нибудь древесную гадюку, умело замаскировавшуюся под ветку или лиану. Кроме гадюк, можно было познакомиться и с какими-нибудь пауками, ящерицами, колючками, жгучими растениями и еще другой дрянью, имевшейся в великом изобилии.

Не знаю, как нас любил Господь Бог, если позволил благополучно пройти по джунглям почти десять миль, не получив ни одного укуса и даже не порезав пятки об острые листья. Нас, правда, искусали москиты, но змеи явно нами брезговали. Уж слишком сильную вонь мы распространяли. Порычала на нас издали какая-то представительница кошачьих, скорее всего ягуариха, но кушать тоже не захотела, а может быть, побоялась устроить желудочное заболевание своим детенышам.

Так или иначе, но мы все-таки выбрались на какую-то тропку, где уже риск наступить на что-нибудь был поменьше. Тропинка вывела нас на узкую гравийную дорогу, по которой мы пошли в большей безопасности, хотя и с меньшим комфортом. Кто не верит, может пройти три мили босиком по острым мелким камушкам, которые к тому же были здорово прокалены солнцем. Светило между тем понемногу начинало садиться.

Марсела первое время что-то бормотала, потом изредка повизгивала, видя змею, но скоро притихла и шла молча, согнувшись под тяжестью того, что я на нее навьючил. Мешок из «Тойотиных» чехлов я под конец тоже вынужден был волочь. Сил у меня было совсем немного — я ведь почти сутки ничего не ел, если не считать нескольких галет на кукурузном поле. Появись в этот момент солдаты Лопеса, нас можно было бы взять голыми руками: я бы просто не удержал автомат.

Дорога вывела нас из джунглей на берег быстрой и очень чистой горной речки, через которую был переброшен бетонный мост. Боже мой, как мы пили эту воду! Будто хотели разом восполнить всю потерю влаги! Заодно попытались смыть хотя бы часть грязи и унять зуд от комариных укусов.

— Ты не будешь смотреть? — спросила Марсела с весьма неожиданной стеснительностью.

Господи! Да зачем мне это — смотреть на нее! Единственная плоть, на которую я посмотрел бы с удовольствием, было жареное мясо: свиное, говяжье, баранье, птичье… Но от женской мне ничего не требовалось.

Берег был пустынен, я сделал вид, что смотрю в сторону, а Марсела, скинув свой комбинезон, а затем и пресловутые малозаметные детали купальника — они, впрочем, из телесно-розовых стали грязно-коричневыми — полезла в воду. Повизгивая от холода, она присела между камнями, и свежие струи стали сдирать с ее смуглой кожи налипшую грязь. Конечно, трудно было надеяться, что она сумеет отмыться как следует — тут требовалась горячая ванна, душ и два ведра шампуня, но и я, если честно сказать, начал подумывать о том, чтобы полезть в воду… Впрочем, сквозь убаюкивающий шум воды, который начал было погружать меня в дремоту, я вдруг расслышал весьма знакомый, но очень неприятный звук. Он исходил с неба.

Уж чего-чего, а стрекот вертолета я хорошо знал. Даже в сугубо мирной обстановке он напоминал мне далекие времена юности. Тогда в этом звуке обычно было спасение. Когда мы в свое время ползали по мерзким, заболоченным, кишащим змеями и пиявками джунглям дельты Меконга, оторвавшись от своих и ощущая, что вот-вот попадем на мушку к парням в матерчатых шляпах и черных рубахах, то вертолетный стрекот казался райской музыкой. Но сейчас, когда я уже третьи сутки играл роль партизана, причем с успехом, этот звук ничего хорошего не сулил.

— Вылезай! — крикнул я Марселе, одновременно задирая голову вверх и пытаясь определить, откуда ждать появления этой мерзкой железной стрекозы. К сожалению, в горах это не сразу учуешь, эхо может здорово обмануть.