Атласный башмачок

КИТАЕЦ Хорошо бы знать все, что происходило до нашего рождения. Правда, лично я в тот момент ничего не видел, да, я помню, что меня еще не было в моих глазах:

Ничто не должно было мешать моему появлению из бабочки Исидор.

ДОН РОДРИГО Оставь в покое свою теорию предыдущей жизни. Если, конечно, не предположить, что в замысле Того, кто создал нас, мы с ней странным образом уже присутствовали вместе.

КИТАЕЦ Это точно! Мы уже были там все вместе втроем.

ДОН РОДРИГО И она уже была несравненным пределом для моего сердца, которое не знает пределов.

КИТАЕЦ Уже тогда, дорогой крестный, вы прочили ее мне в крестные матери.

ДОН РОДРИГО Уже тогда источала она радость, что принадлежит только мне и которую я пришел просить у нее снова.

Уже тогда она обращала ко мне лицо свое, изничтожающее смерть!

Ибо что значит умереть, как не перестать быть необходимым? А когда она могла обходиться без меня?

И когда я перестану быть тем, без кого она не сможет оставаться самой собой?

Ты спрашиваешь, что за радость она приносит мне?

Ах! Если бы ты знал слова, что она говорит мне, пока я сплю!

Слова, которые она произносит, сама того не зная, и мне достаточно только закрыть глаза, чтобы слышать их.

КИТАЕЦ Слова, которые вам застилают глаза, а мне закрывают рот.

ДОН РОДРИГО Эти слова, в которых яд смерти, эти слова, которые останавливают сердце и мешают времени существовать!

КИТАЕЦ Оно больше и не существует! Смотрите! Вот уже одно из светил, которыми вы больше не интересуетесь, исчезает

И, проходя сквозь небесную страницу, оставляет большую огненную кляксу!

ДОН РОДРИГО Как я люблю это множество светил, существующих вместе! Нет ни одной души, в которой, как бы она ни была изранена, созерцание этого бесконечного концерта не рождало бы слабую мелодию!

Смотри, пока земля, подобно раненому после боя, издает победный вздох,

Жители небес, недвижимые, словно занятые какими–то расчетами, всем сонмом вершат таинственную работу.

КИТАЕЦ А посреди трех звезд вырисовывается посох Пилигрима–великана, поочередно посещающего оба полушария,

Тот, что вы зовете Посохом святого Иакова.

ДОН РОДРИГО (вполголоса, как будто говорит самому себе) “Посмотри, любовь моя! Все это принадлежит тебе, и это я дарю тебе все”.

КИТАЕЦ Какой странный свет, словно миллионы молочных брызг.

ДОН РОДРИГО Там сквозь листву деревьев он освещает женщину, что в избытке радости плачет, лаская свое обнажившееся плечо.

КИТАЕЦ Эка важность, плечо, скажите на милость, господин спаситель душ!

ДОН РОДРИГО Это из тех вещей, коими мне не дано будет обладать в этой жизни!

Разве я говорил тебе, что люблю одну ее душу?

Я люблю ее всю, целиком.

И я знаю, что ее душа бессмертна, но тело не менее,

И оба слиты в единую сущность, предназначенную цвести в ином саду.

КИТАЕЦ Плечо, которое составляет часть души, и все это вместе — цветок, ты что–нибудь понимаешь, бедный Исидор?

О, моя голова, моя голова!

ДОН РОДРИГО Исидор, ах, если бы ты знал, как я люблю ее и как я ее желаю!

КИТАЕЦ Ну, наконец–то я вас понимаю, и вы больше не изъясняетесь по–китайски.

ДОН РОДРИГО Итак, ты полагаешь, что только ее тело способно зажечь во мне такое желание?

То, что я люблю в ней,

Не связано с тем, что есть в ней случайного и тленного что способно однажды исчезнуть навсегда и перестать любить меня, но первопричину ее самой,

И оттого мои поцелуи несут с собой жизнь, а не смерть А если я открою ей, что она рождена не для смерти, а если я попрошу ее бессмертия, ту звезду, что, сама того не зная, и есть ее подлинная сущность,

Ах, как она сможет отказать мне в этом?

Не того, что есть в ней смутного, привнесенного, неясного, не того, что есть в ней неподвижного, и бесстрастного, и тленного, буду просить я,

Но всего ее существа, во всей полноте, чистую жизнь, Это и есть любовь, такая же сильная, как я во власти желания, подобная огромному первозданному пламени, обжигающая, как насмешка в лицо!

Ах, подарит ли она мне ее (я изнемогаю, и ночь подступает к глазам моим),

Подарит ли она мне ее (и нужно ли, чтобы она мне ее подарила),

И уж во всяком случае, не ее драгоценному телу удастся когда–нибудь насытить меня!

Никогда по–иному, как друг через друга, нам не удастся избавиться от смерти,

Как фиолетовый цвет, если смешать его с оранжевым, выделяет потом ослепительной чистоты красный!

КИТАЕЦ Це–це–це! Знаем мы, что скрывается за всеми этими красивыми словами.

ДОН РОДРИГО Я знаю, что такое единение моего и ее существа невозможно в этой жизни, но я не хочу ничего иного. Только звезда, которая и есть она,

Может утолить мою исступленную жажду.

КИТАЕЦ Почему же мы теперь отправляемся в Барселону?

ДОН РОДРИГО Разве я не сказал тебе, что получил от нее письмо?

КИТАЕЦ События мало–помалу проясняются.

ДОН РОДРИГО (декламирует, как если бы он читал) “Приезжайте, я буду в X… Я уезжаю в Африку.

Есть многое, в чем я должна упрекнуть вас”.

Мне принесла эту записку цыганка. Я тут же отправился в дорогу,