Атомная катастрофа на Урале

Хотя в докладе отсутствует географическая локализация проведенных экологических исследований, в нем есть (в отличие от других публикаций) видовое название березы – Betula verrucosa. В СССР встречается более 50 видов берез, и В. verrucosa типична как раз для Южного Урала, где по мере увеличения высоты над уровнем моря меняется видовой состав берез: В. verrucosa – в нижней части гор, выше последовательно сменяют друг друга В. pubescens, В. Torticosa, В. humilis [53]

.

О географической локализации можно догадаться, сопоставляя эту работу с другими, которые мы обсуждали выше. Из них известно, например, что один из участников этой многолетней работы, Е. А. Федоров, в 1964–1970 гг. проводил совместные исследования и с А. И. Ильенко в Челябинской области. Федоров был также близким сотрудником В. М. Клечковского (см. [56]

), которому еще в 1958 г. была поручена организация экспериментальной станции в Челябинской области.

В 1951–1957 гг. Евгений Алексеевич Федоров, как и я, работал в Московской сельскохозяйственной академии им. К. А. Тимирязева на кафедре биохимии и агрохимии, которой сначала руководил профессор А. Шестаков, а после его смерти в 1954 г. профессор В. М. Клечковский. В полном списке моих научных работ есть две опубликованные в 1956 г. в соавторстве с Е. А. Федоровым. Как я уже упомянул выше, В. М. Клечковскому было поручено создание в Челябинской области (с базой и в Свердловской области) специальной экспериментальной станции для изучения радиационных эффектов произошедшего там загрязнения среды на растения и экологию вообще.

Естественно, что В. М. Клечковский в первую очередь предлагал работу на станции своим молодым сотрудникам. Некоторые отказались из-за секретности, другие приняли предложение. Среди согласившихся был и Е. А. Федоров, и после этого он «исчез» из науки на много лет: после 1957 г. в течение 10 лет не было никаких открытых публикаций Е. А. Федорова. Только в 1968 г. его имя появилось вместе с В. М. Клечковским, но лишь в тезисах доклада [56], полностью так и не опубликованного. Первая обстоятельная публикация Е. А. Федорова появилась в 1970 г. в соавторстве с А. И. Ильенко [26]

. Но в качестве научной организации, предоставившей эту статью для публикации, указано только место работы А. И. Ильенко. В двух докладах на Женевской конференции ООН (вторая работа на этой конференции посвящена распределению радиоизотопов в сельскохозяйственных цепочках, и имя Е. А. Федорова стоит в ней на первом месте) указаны только страна, Министерство высшего образования и Государственный комитет по атомной энергии. Какая лаборатория, какой институт – не сообщается. Поскольку название станции до сих пор государственная тайна, то и мне оно не известно, данными секретного характера я не интересовался, а размышлял лишь над тем, что было опубликовано в так называемой открытой печати.

С профессором Всеволодом Клечковским я сохранил близкую дружбу до конца его жизни. Он умер в 1972 г., незадолго перед этим отпраздновав свое семидесятилетие. Крупных ученых в СССР чествуют широко и торжественно. В. М. Клечковский, как академик, имел право на пышный юбилей и награждение орденом. На этом юбилее присутствовал и Е. А. Федоров, но не помню, чтобы я с ним о чем-либо беседовал. Я был тогда только что уволенным с работы диссидентом, Е. А. Федоров же занимал высокий административный пост. Через два года я приехал из Обнинска в Москву на печальную церемонию – похороны В. М. Клечковского, которого всегда считал своим вторым учителем в науке (свою научную работу я начинал в области физиологии растений под руководством профессора П. М. Жуковского в 1947–1950 гг.). Не помню, видел ли я на этих похоронах Е. А. Федорова, было очень много людей, и я мог его не заметить. Возможно, его и не было в тот день в Москве. Обнинск расположен от Москвы всего в 100 км, Урал же значительно дальше[2].

Сам В. М. Клечковский в 1958–1971 гг. напечатал десятки научных работ, но только в одном случае он поставил свое имя под кратким рефератом [56] работы, основанной на материалах уральского загрязнения. Остальные его публикации были связаны с работой в Москве, действительно имевшей характер экспериментальной. В. М. Клечковский принадлежал в науке к школе академика Д. Н. Прянишникова. Людей этой школы всегда отличала высокая требовательность к методике исследований и ко всем деталям экспериментов. Поставить свою подпись под работой, в которой не было описания воспроизводимой методики и всех условий эксперимента, В. М. Клечковский, безусловно, не мог.