Ацтек. Поверженные боги

Я и представить себе не мог, насколько роковыми окажутся эти мои слова, поскольку жрецы восприняли их как разрешение делать все, что угодно, если только это диктуется религиозными соображениями. В тот момент я даже не подозревал, что впоследствии буду жалеть о них всю свою жизнь.

На освящение почвы ушло три дня нескончаемых молитв, заклинаний, сожжения благовоний и тому подобного. Некоторые из этих обрядов проводили только жрецы, но зато другие требовали всеобщего участия. Я не имел ничего против, ибо и солдаты, и поселенцы устали после долгого перехода и были рады возможности отвлечься и не браться сразу же за работу. Даже Ночипа и Бью, похоже, радовались, что смогли в связи с церемониями снять надоевшую дорожную одежду и облачиться во что-нибудь понаряднее.

Некоторые колонисты не ограничились просто отдыхом: они решили не терять даром времени. Большинство мужчин нашего каравана переселялись с женами и детьми, но двое или трое оказались вдовцами. Со стороны было очень забавно наблюдать, как все они в эти три дня пытались приударить за Бью. Ну а юноши и подростки предпринимали неловкие попытки поухаживать за Ночипой. Я, признаться, вполне понимал как вдовцов, так и молокососов, поскольку и Ночипа, и Бью отличались особой, утонченной красотой. Их обеих просто невозможно было сравнивать с крепкими грубоватыми простушками, шедшими с нашим караваном.

Когда Бью Рибе считала, что я ее не вижу, она высокомерно отвергала любые ухаживания, но стоило моей названой сестре приметить меня поблизости, как она мигом начинала флиртовать и кокетничать, да так отчаянно, что у простодушных бедняг просто голова шла кругом. Предназначалось все это, разумеется, для меня: таким образом Бью хотела продемонстрировать, что она все еще хороша и вовсю может пленять мужские сердца. Справедливости ради надо сказать, что и лицом, и телом Ждущая Луна действительно была так же хороша, как и Цьянья, но в отличие от деревенских простаков, пытавшихся ей понравиться, я давно привык к хитрым уловкам этой женщины и знал, что она может заманить и завлечь мужчину лишь затем, чтобы потом его отвергнуть. Моя реакция на ее кокетство была по-братски добродушной и снисходительной, что частенько приводило к резкой смене настроения Бью, и только что завлекавшийся ею ухажер получал едкую отповедь.

Ночипа вообще не играла в такие игры: она была целомудренна, как и все ее танцы. На каждого приближавшегося к ней с намерением пофлиртовать юношу она взирала с таким простодушным удивлением, что тот, промямлив всего пару неловких фраз, краснел и спешил уйти. Ее невинность сама красноречиво заявляла о себе, заставляя любого ухажера чувствовать невольное смущение, словно он, проявив к Ночипе интерес, сделал что-то постыдное. Я оставался в стороне, радуясь возможности вдвойне гордиться своей дочерью: гордиться ее несомненной красотой и привлекательностью в той же мере, что и ее чистотой. Мне было ясно, что Ночипа не бросится на шею первому встречному, но когда-нибудь составит счастье своего единственного избранника. Впоследствии я не раз горько жалел о том, что боги прямо тогда не поразили меня на месте за мою гордыню и самонадеянность. Но у богов в ходу более жестокие кары.

На третью ночь, когда выбившиеся из сил жрецы объявили, что все обряды исполнены и благоволение богов к новому месту обеспечено, так что теперь можно приступать к обыденной работе, я сказал Сердитому на Всех:

— Завтра мы пошлем женщин срезать ветки для стен хижин и траву для их кровель, в то время как мужчины займутся расчисткой прибрежных участков под посевы. Мотекусома настаивал на том, чтобы мы непременно поспели к севу, а жилища пока можно соорудить временные. Закончив посадку будущего урожая, можно будет позаботиться и о постоянных домах, разумеется, надо успеть до начала сезона дождей. К тому времени нужно будет спланировать улицы и вообще составить общий план поселения. Однако пока земледельцы будут заняты своей работой, солдатам делать будет нечего, а между тем слухи о нашем прибытии наверняка уже достигли здешней столицы. Я думаю, что нам следует первыми нанести визит местному юй-тлатоани, или как там называют теоуакеки своего правителя, и поставить его в известность о своих намерениях. Мы возьмем с собой воинов. Их достаточно много, чтобы внушить к нам уважение и отбить всякое желание напасть на поселение просто с целью грабежа, однако не так много, чтобы принять наш приход за вторжение.

Куаланкуи понимающе кивнул:

— Я объявлю народу, что праздники завтра заканчиваются, а текпанекам велю готовиться к выступлению.

Он пошел к солдатским кострам, а я повернулся к Бью Рибе и сказал:

— Твоя сестра, моя жена, некогда употребила свои чары, чтобы помочь мне заморочить голову одному иностранному правителю, пожалуй, куда более грозному, чем любой в этих краях. Если я и ко двору правителя Теоуакана прибуду в обществе красивой женщины, то это, возможно, сослужит нам добрую службу. Мой визит в таком случае расценят как жест дружбы, а не как бесцеремонность и дерзость. Могу я попросить тебя, Ждущая Луна?..