Аукцион

Раньше Адриан и Влад часто рисовали вместе. Сначала придумывали историю и выводили на листках черный контур. Животных, которых они видели в фильмах (мама Влада включала проектор и подолгу смотрела, как разные-разные звери жрут друг друга, спариваются и воспитывают малышей, она называла это чудесным кругом жизни, простым и понятным, а люди – люди всё усложняют). Чудовищ, которых мальчики выдумывали на ура. Когда контур устаканивался и обретал форму, они на разные голоса болтали друг с другом. Их персонажи общались, дружили, воевали тоже. Рисование превращалось в целый спектакль, который Влад контролировал со всей строгостью: нельзя пририсовывать рога льву, а чудовищу – можно, он проводил черту между реальностью и фантазией, по этому же принципу он потом выстраивал всю свою жизнь. Они заполняли пустоты контура карандашными огрызками, и их истории тоже обретали краски. Иногда эти истории переползали на них, мальчики цепляли друг друга по-волчьи, боролись, катаясь по комнате, могли целый день не разговаривать, потому что обидно. Они примеряли и животных, и чудовищ на себя, словно пытались стать кем-то другим. Адриан вспомнил об этом, пока Влад усаживался в кресло. Теперь контуры краски впитаются в их кожу, это уже насовсем.

– Вот здесь. – Влад задрал здоровой рукой футболку и выставил заборчик ребер. – Спалят не так быстро, – пояснил он Адриану.

У Влада была тонкая кожа. Он моментально обгорал на солнце, все синяки подсвечивали его тело буро– синими разводами. Кости ребер проступали так явно, будто там не было кожи совсем. Влад молча дергался, пока машинка вгрызалась ему в бок, не смея даже пискнуть. Адриан сидел на табуретке, ждал, когда и его покусанные ребра будут гореть, обмотанные пленкой. Татуировщик выводил две скрещенные кости. Влад сам придумал эскиз, татуировщик нахмурился, но спорить не стал.

Тогда между ними натянулась ниточка – ниточка из чернил и костей. Влад и Адриан тащились обратно во Дворец с заклеенными под футболками ребрами. Рыжеватое небо опустилось и смешалось с пылью, летящей из-под берцев. Из бара «В морду» на мальчиков вывалилась парочка веселых пассажиров, и Адриан едва успел отскочить в сторону. Официантка Элечка стояла в дверях, уперев руки в бока.

– Надоели, лапочки, все надоели! Башляйте, а не штаны просиживайте! – выкрикнула Элечка.

Кварталы весело галдели, вечерело, Адриан устал. Они с Владом шли рядом, почти стукаясь руками и все равно не глядя друг на друга.

– И зачем мы это сделали? – выпалил Адриан.

Улица начала растягиваться, и вот они вышли на дворцовую площадь. В окнах Дворца почти везде горел свет, и решетчатые окна отбрасывали красивые узоры на брусчатку, вечерний Дворец накидывал на себя тени. Адриан разглядывал овчарок, стоящих у резных дверей, машинально выискивая фигуры Бульдога или Клыка, высокую лестницу, ведущую к центральному входу, что угодно, но не Влада. Он и без этого знал, что тот улыбается.

– Просто так.

очень просто.