Аустерлиц Наполеон, Россия и Европа. 1799-1805 гг

* «Песня выступления в поход» написана почти в то же время, что и «Марсельеза», когда волонтеры отправлялись на защиту революционной Франции. Эта песня была столь распространена в эпоху революции, что ее называли второй Марсельезой.

Наступивший погожий день 1 декабря 1805 г. не стал, опять-таки, днем великой битвы. Под ярким, не по-зимнему теплым солнцем союзники с каким-то тупым упорством стали снова маневрировать почти что не сходя с места. За весь день их главные силы прошли в лучшем случае 12 км, да и то, двигаясь не на неприятеля, а по дуге вокруг него. Что касается французских войск, то именно 1 декабря была завершена их концентрация. 1-й корпус Бернадотта расположился на позициях позади левого фланга, дивизия Фриана и драгуны Бурсье подошли к аббатству Райгерн, сам маршал Даву лично прибыл в главную квартиру.

Кавалерия, как и в предыдущий день, проводила непрерывные рекогносцировки и сталкивалась на аванпостах. Наполеон также не оставался без дела. Савари рассказывает: «Император провел весь день на коне. Он инспектировал свою армию полк за полком. Он говорил с солдатами, он посетил все артиллерийские парки, побывал во всех батареях, дал инструкции всем офицерам и канонирам. Он лично побывал во всех госпиталях и позаботился о том, как будут транспортироваться раненые... Можно написать целый том о том, что он сделал за эти 24 часа» ³⁸.

Французские войска, заблаговременно занявшие позиции, имели время основательно подготовиться к битве. Офицер из дивизии Сюше вспоминал: «Наши саперы и даже наши солдаты занимались тем, что ровняли поле, засыпали канавы и ямы, убирали ненужные нам стены и делали небольшие мосты через ручьи, чтобы наша артиллерия могла двигаться свободно справа и слева от дороги»³⁹.

Все силы Великой Армии были собраны в кулак, солдаты с восторгом и доверием встречали Наполеона, и поэтому он был в прекрасном настроении. «Я редко видел императора в таком прекрасном расположении духа, — вспоминает офицер его свиты, — как в течение всего этого дня. Раза два я видел, как он весело потирает руки, словно говоря себе: «Они в наших руках!» Это доверие разделяла и вся армия... Ничто не могло его поколебать. Это прекрасный день накануне сражения, когда солдаты верят в своего полководца»⁴⁰

.

Примерно в 15 часов император вернулся на свой бивак, но едва только он передохнул немного, как ему сообщили, что на Праценском плато видны движения неприятеля. Наполеон тотчас же сел на коня и поднялся на холм Зуран, который и поныне возвышается неподалеку от бывшего Брюннского шоссе. Холм очень своеобразен. Краеведы утверждают, что это татарский курган XIII века. Так или иначе, Зуран высоко поднимается над полем (287 м над уровнем моря, около 80 м над уровнем равнины), и с него открывается великолепный вид почти на все пространство будущего сражения. Отсюда «с подзорной трубой в руках он направил свои взгляды на Праценское плато, — рассказывает Сегюр. — Там было видно большое движение русских войск. Можно было различить за первыми линиями неприятельские колонны, которые шли, выдвигая вперед свой левый фланг, к Ауэзду и озерам. При этом виде, затрепетав от радости... он воскликнул: «Это позорное движение! Они сами идут в ловушку! До завтрашнего вечера эта армия будет разгромлена!»⁴¹

Впрочем, последние слова из мемуаров Сегюра приведены лишь для того, чтобы показать привычный взгляд на битву под Аустерлицем, и то, как позднейшая легенда трансформировала события в умах свидетелей.

Для того чтобы это понять, необходимо на время прервать нить хронологического повествования и обратиться к особенностям местности, где развернется битва, и, разумеется, к планам противоборствующих сторон, прежде всего к знаменитому плану Наполеона.