Авантюристы, иллюзионисты, фальсификаторы, фальшивомонетчики

Между тем правительственной комиссии еще предстояло убедиться в том, что тиару Сайтоферна сделал именно Израиль Рухомовский, который, как это выяснилось на первом же допросе, очень мало смыслил в античной археологии. Тогда поставили следующий опыт. Тиару Рухомовскому не показали, а предложили по памяти повторить какой-нибудь ее фрагмент. Ювелир не смутился. Он тут же назвал старинный рецепт необходимого ему сплава, из которого была сделана вся тиара, а затем, прямо на глазах у пораженных членов комиссии, отчеканил часть фигурного фриза, которая при сравнении с тиарой оказалась полностью ей идентичной. Сомнений в авторстве больше не оставалось — дар ольвийских греков скифскому царю оказался изделием одесского ювелира Израиля Рухомовского.

Что же касается инициатора всей аферы, то Рухомовский рассказал туманную и малоправдоподобную историю о неизвестном господине из Керчи, заказавшем ему тиару и предназначавшем будто бы ее в качестве юбилейного подарка какому-то русскому ученому-археологу. Этот же заказчик приносил Рухомовскому в качестве образцов «Русские древности» И. Толстого и Н. Кондакова, атлас к «Древней истории» Бейссера, репродукции со щита Спициона и гравюры Джулио Романо с фресок Рафаэля.

Вот и все. Эпопея с тиарой скифского царя, взбудоражившая весь ученый мир, подошла к концу. А что же стало с героями этой истории?

Шепсель Гохман и его венские компаньоны Фогель и Шианский предпочли скромно держаться в тени.

Израиль Рухомовский, получив деньги за проезд из Одессы в Париж и обратно, благополучно вернулся в Одессу. Если даже ювелир и связывал со своей поездкой в Париж какие-то радужные надежды на известность и богатство, то им не суждено было сбыться. Его очень скоро забыли, и до конца своей жизни автор тиары Сайтоферна хранил горечь и обиду на ветреных репортеров и неблагодарную толпу.

Ну, а тиара, пережившая свою славу, была передана из Лувра в Музей декоративного искусства и там нашла свое место возле бюста Джироламо Бенивьени работы Бастиниани как прекрасный образец ювелирного искусства, но не времен Ольвии III века до н. э., а конца XIX столетия нашей эры.

ГЛАВА 5.

АЛЬЧЕО ДОССЕНА

Итальянский скульптор Альчео Доссена считается гениальным фальсификатором. Он был героем одного из наиболее громких скандалов в хронике художественной жизни XX века.

Родился Альчео Доссена в городе прославленных скрипичных мастеров Амати и Страдивари — в Кремоне. Судьба никогда его не баловала. В ранней юности он учился делать скрипки, потом поступил подмастерьем к каменотесу, а в дальнейшем стал обтесывать надгробия и камины. Уже немолодым Доссена отправился в Рим с честолюбивыми надеждами в душе, но через год началась первая мировая война и его призвали в армию.

Однажды (это было на Рождество 1916 года) солдат Доссена получил несколько дней отпуска. В одной из римских остерий он случайно разговорился с соседом по столику, назвавшемся антикваром Фазоли. За сотню лир тот купил у Доссены небольшой рельеф в стиле Возрождения, высеченный им в дни временного затишья. Правда, Доссена не признался, что этот рельеф он сделал сам, а выдал его за собственность приятеля, но опытного антиквара провести было не так-то просто: он сразу понял что к чему.

В январе 1919 года Доссена демобилизовался, и его встречи с антикваром возобновились. Для скульптора заказы Фазоли и другого антиквара — Палези стали пусть скудным, но единственным источником существования.

Как художник в подлинном, высоком смысле слова Доссена ничего собой не представлял. После двух — трех неудач он оставил мысль об индивидуальном самостоятельном творчестве. Но как фальсификатор, как мастер подделок он не имел себе равных. Талантливый, дерзкий, умелый, Доссена брался за самые рискованные операции, и все они венчались успехом. Врожденный дар и тонкое чутье сочетались в нем с виртуозной техникой и неистощимой изобретательностью. Как никто, он умел придать своим творениям поразительную патину древности, а фактуре мраморных скульптур — полную иллюзию старения. Немало опытнейших антикваров и знатоков обвел этот ученик кремонского каменотеса.

Доссену никогда не прельщал легкий путь копииста. Это был именно фальсификатор и притом высокого класса и необычайно широкого диапазона. Из-под его резца выходили Афины архаической эпохи и скульптуры в стиле итальянских мастеров XV века, готические статуи в духе Джованни Пизано и мраморные саркофаги, удивительно близкие по манере к творениям Мино да Фьезоле или Дезидерио да Сеттиньяно, фронтонные группы и статуэтки, словно три тысячи лет пролежавшие в земле древних этрусков.